– Не нужно. Давай сразу в отдел. Мы будем там минут через сорок. Подъедешь, допросим этого, задержанного.
Осипов сказал «Хорошо» и повесил трубку. Стогов пододвинулся так, чтобы видеть монитор. Все камеры наблюдения в городе соединены в большую сеть, которую контролирует дорожная полиция. Миллионы гигабайт, поступающие с тысяч камер, хранятся на сервере дорожной полиции. Если тебе известен ежедневно обновляемый код, ты просто заходишь, отыскиваешь нужную камеру и смотришь все, что камера смогла записать. После того, как несколько лет назад эта система наконец заработала, жизнь оперативников стала прекрасна и беззаботна. Как если бы раньше у них было только два глаза, а теперь удалось отрастить еще несколько тысяч. Щелчок клавиатуры – и можешь посмотреть, что происходило в любой момент в любой точке города.
Отыскав-таки нужную камеру, майор спросил:
– Ты не помнишь, во сколько застрелили нашего узбека?
– Помню: без двадцати десять по тайм-лайну на камере наблюдения.
– Да? Тогда мы посмотрим, что именно происходило вокруг кафе, начиная этак за час до выстрела.
Майор аккуратно вбил в окошечко поиска «8–40». И нажал клавишу «Play». На экране появилась та самая улица, которую они видели за окном. Вход в кафе был виден отлично. В нижней части монитора скакали секунды, но больше на картинке ничего не менялось. Пустая улица, ни единого прохожего, нудно моросящий дождь. Когда прошло несколько минут, смотреть надоело, и майор все-таки нажал «Ускоренное воспроизведение». Ничего не изменилось даже и после этого. Разве что светать стало немного быстрее.
– Стоп! Кажется, вот он!
Из-за угла появился неторопливый пешеход. Чуть ли не первый за все утро. Майор нажал на паузу и, наклонившись поближе к экрану, внимательно его рассмотрел. Сомнений не было: по улице шагал тот самый парень, которого сегодня утром они видели в кабинете убитого работорговца. Та же куртка, те же дорогие ботинки, та же кривоватая усмешка на лице.
– Это он?
– К бабке не ходи!
– Смотрим дальше.
Майор снова нажал на «Play». Наклонившись к самому монитору, они смотрели, как парень зашел внутрь кафе. Сквозь стекла витрин было видно, как он сел у самого окна (будто специально, чтобы не исчезать из поля зрения камеры), долго пил принесенный барменом кофе, долго разговаривал по мобильному телефону.
Потом он, наконец, встал, положил на стол несколько купюр и вышел из кафе на улицу. Засунув руки глубоко в карманы, он несколько секунд постоял в дверях, а потом шагнул прямо под дождь. Но прежде, чем сделать шаг, скосил глаза и посмотрел прямо в объектив камеры. Стогову даже показалось, будто он успел усмехнуться.
– Стоп! Можно немного назад?
Картинка начала двигаться в обратном порядке. Парень вытащил ногу из лужи и спиной переместился к двери кафе. Майор снова нажал на паузу. Сомнений не было: парень отлично понимал, что его снимает камера, и, глядя прямо в нее, нахально усмехался.
– Во сколько, ты говоришь, застрелили узбека?
– По тайм-лайну камеры, которая снимала кабинет, в девять часов сорок минут. Ну и сколько-то там секунд.
Оба они одновременно опустили глаза в левый нижний угол монитора. Цифры показывали ровно девять часов сорок минут и сколько-то там секунд.
Майор откинулся на спинку дивана.
– Ты когда-нибудь о таком слышал?
– О каком?
– Чтобы человек был способен одновременно оказываться сразу в двух разных местах?
Ответил Стогов не сразу. Но все же ответил:
– Знаете, товарищ майор, вообще-то слышал. Но только, пожалуйста, не спрашивайте меня, где именно, ладно?
– Почему? – удивился тот.
– Боюсь, мой ответ вам не понравится.
Вторник, 17 октября, 20–19
– Фамилия, имя, отчество?
– Головачев Михаил Сергеевич.
– Возраст?
– Двадцать шесть лет.
– Семейное положение?
– Холост. Хотя на следующей неделе должен был жениться.
Парень опустил глаза. На запястья у него были надеты наручники. Еще одними наручниками его браслеты были пристегнуты к столу. Вряд ли кто-то из присутствующих боялся, что парень сбежит или бросится на милиционеров. Пристегнули его вовсе не поэтому.
Майор не уставал повторять подчиненным: задержанный сразу должен понять – прежняя жизнь для него осталась в прошлом. Теперь с ним будут происходить лишь самые ужасные ужасы. В этом новом мире возможно все… даже самое страшное… даже то, что прежде казалось ему невозможным… даже его собственное тело больше ему не принадлежит. Его можно наручниками пристегнуть к столу, и задержанный станет сидеть не в той позе, в которой ему удобно, а скрючившись, неловко изогнувшись.