Мужчина вздохнул и ушел отдавать распоряжения. Вскоре на площадке повисла тишина.
– Где я могу найти руководителя работ?
– Я и есть руководитель.
– Не вас. Самого главного руководителя?
– Анатолия, что ли? Он в тоннеле.
– Далеко это?
– Пятый подземный уровень. Метров шестьдесят под землей.
– Пятый подземный? – майор с сомнением посмотрел в сторону тоннеля. – Что там на этом уровне?
– Ничего. Самое дно. Там вы Анатолия как раз и отыщете. Лифт вон там.
Майор все еще смотрел в сторону тоннеля. Потом повернулся к мужчине и объявил:
– Так, уважаемый, не пойдет. Давайте-ка вы лучше нас лично проводите. На этот самый «пятый подземный». Заодно проконтролируете, чтобы людей из тоннеля тоже эвакуировали наверх. Работы ваши все равно приостанавливаются. И я думаю, что надолго.
Спорить строитель не стал: проводить так проводить. Все вместе они втиснулись в кабину подъехавшего лифта, мужчина нажал нижнюю кнопку со значком «-5». Лифт не торопясь пополз вниз.
(Они обо всем договорились еще накануне:
– Все запомнил?
– Да.
– До того, как он разговорится, брать его смысла нет. Ты понимаешь?
– Понимаю.
– Потому что потом расколоть его мы уже не сможем. Точно тебе говорю. Не колются такие парни на допросах. Можешь их бить, угрожать пресс-хатой, что хочешь делать. Не колются и все. И нам придется его отпускать. А если отпустим, то, считай, все. Второго шанса взять его у нас с тобой, дружище, не будет, понимаешь?
– Понимаю.
– Ошибиться нельзя. Если есть вопросы, лучше задай мне их сейчас.
– Да нет у меня вопросов, – сказал он тогда. Хотя на самом деле вопросов у него имелась целая куча.
Просто задавать их теперь было уже бесполезно.
Осипов похлопал ладонью по стенке:
– Первый раз вижу такой странный лифт. Бронированный он у вас, что ли?
– Специальная модель. По сути, не лифт, а шахтерский подъемник. Немцы разрабатывали: в случае возникновения экстренной ситуации лифт переходит на полностью автономный режим. Воздуха и электричества хватает на три часа. Ну, или, может быть, на два часа сорок минут. Очень продуманное устройство.
Индикатор на стенке лифта показывал, что кабина уже миновала минус третий уровень и собиралась спуститься на минус четвертый. Продуманное немецкое устройство натужно гудело. Потом мужчина в каске спросил:
– Вы действительно собираетесь приостановить работы?
– Да.
– Надолго?
– Если получится, то насовсем.
Он вздохнул:
– Черт его знает. Может, оно и к лучшему.
– Почему?
– Знаете, сколько людей у нас тут задействовано? Почти семьсот человек. И, по-моему, не осталось ни одного, который лично не подошел бы ко мне и не сказал, что у него плохие предчувствия. Особенно после того случая с затоплением метро.
Майор воодушевился:
– Так это было на вашем участке?
– Ровно под нами.
Лифт наконец остановился. Они вышли и огляделись. Плохо освещенное помещение с цементными стенами. Мусор под ногами, возле стены что-то вроде небольшой бетономешалки, налево уходит изгибающийся проход. Так сразу и не скажешь, что находятся они на глубине двадцать пятого этажа под дном главной городской реки.
– Анатолий должен быть на пятьдесят шестом участке. Это вон там. Проводить вас?
– Не надо, мы сами.
– Как хотите.
– А вы пока проследите, чтобы через пятнадцать минут в тоннеле никого не осталось.
– Хорошо.
Мужчина вернулся обратно в лифт и уехал наверх. В помещении они остались втроем.
– Ну что? – сказал майор. – Пошли?
И они пошли.
Когда милицейское начальство разошлось, у собора остался только молоденький священник. Он был розовощеким, с реденькой светлой бородкой. Постояв немного на улице, он вернулся внутрь собора. Там было пусто. Настоятеля застрелили, вечерю служить было некому. В ризнице икона Калужской Богоматери была все еще сдвинута в сторону. Дверца сейфа с самого вчерашнего утра так и висела, выломанная, на одной петле, а выброшенные оттуда бумаги рассыпаны по полу.
Священник подумал, что стоит попытаться навести хоть какой-то порядок. Нагнувшись, он поднял несколько бумаг, потом попытался закрыть раскуроченную дверцу сейфа, чтобы поставить на место икону, а потом понял, что работы тут не на десять минут и даже не на полчаса, и решил, что этим стоит заняться позже. Он направился было к дверям, но машинально пробежал глазами поднятую с пола бумагу, которую все еще держал в руках, остановился и перечитал текст повнимательнее.