С этой историей (думал он всего лишь сегодня с утра) пора завязывать. Недаром же ночью ему приснилось, будто осень кончилась и за окном лежит снег.
Майор повернул к нему голову и спросил:
– Тебе чего-нибудь жалко?
Вопрос был дурацкий, но Стогов понял, о чем это. Воздуха и электричества в лифте должно было хватить на три часа. А они сидели здесь уже почти два с половиной. Сперва им казалось, будто проблема не очень серьезна: их хватятся, их вытащат. Но чем дольше Стогов думал, тем яснее понимал: некому будет их искать. И вытаскивать некому. Рабочих в тоннеле нет, майор сам велел им убираться. Сказать коллегам, куда направляются, они не успели. А если кто-нибудь и проявит интерес, то капитан Осипов постарается, чтобы искать их именно здесь, именно на пятом подземном уровне недостроенного тоннеля под дном Невы, никто бы не стал.
Так что вопрос был очень верным. О чем и думать еще, как не о том, что именно ты не успел сделать в этой недлинной жизни.
– Ничего не жалко. Все было правильно. Все успел.
– А библиотеку Ивана Грозного так и не нашел…
– Да и хрен с ней.
Они еще помолчали. Стогов подумал, что последнее, чего бы ему хотелось, это выкурить сигарету. Да только кислорода в лифте осталось так немного, что не хватит даже на то, чтобы ее зажечь.
Наверное, им стоило четче договориться обо всем между собой. Да только что уж теперь об этом. Майор предпочитал, как обычно, ввязаться в драку, а там посмотрим. А Стогов в таких делах и вообще мало что понимал. Короче говоря, правильно среагировать они не успели. Как именно Анатолий сбил его с ног, Стогов так и не понял. Просто яркая вспышка в глазах, и он уже, неудобно завалившись, лежит на полу. Осипов провозился с майором чуть дольше, но результат был точно таким же.
Анатолий несколько раз ударил Стогова носком дорогого ботинка. Целился он в голову, но Стогов прикрывал голову руками, и ботинок попадал куда-то в плечо. После этого Анатолий ухватился за капюшон его куртки и рывком приподнял с пола. Внутри головы немного гудело. Чтобы не упасть, он оперся рукой о стену. Краем глаза было видно, как Осипов упирал дуло служебного пистолета майору ровно в лоб. Лицо у Осипова было злое и решительное. Стогов удивился: с этим парнем он выпил целое озеро крепкого алкоголя и еще большее количество алкоголя не очень крепкого… На протяжении нескольких последних месяцев ни с одним другим человеком он не проводил времени столько, сколько с ним. А теперь капитан стоял перед их общим милицейским начальником и упирал дуло пистолета тому в середину лба.
– Оба встали! Быстро!
Даже голос у Осипова был какой-то другой… не тот, что у Осипова прежнего.
– Вперед! В лифт! Я сказал, быстро!
Стогов с майором поднялись и зашли в подъехавший лифт. Столкнулись в дверях плечами, но все же зашли.
Прежде чем двери лифта закрылись, майор все-таки сказал:
– Зачем ты это делаешь? Рано или поздно я же выйду отсюда. И ты знаешь, что в эту секунду тебе лучше оказаться где-нибудь далеко.
– Ты никогда отсюда не выйдешь. Никто не выйдет. Через полчаса тоннель будет затоплен. А я окажусь, действительно, где-то очень далеко.
Двери лифта закрылись. Было слышно, как капитан Осипов и его брат Анатолий уходили по тоннелю куда-то влево. Стогов оперся спиной о стенку и сполз на пол. Голова болела. Из разбитого носа струйкой стекала кровь. Стогов похлюпал носом, и через некоторое время кровь идти перестала.
О том, что они братья, Стогов догадался еще вчера вечером. И тогда же позвонил капитану, чтобы рассказать всю историю от начала до конца. Все эти упоминания о состоятельном брате из Англии, который способен одолжить Осипову дорогую машину, все эти обмолвки Анатолия о его семье как-то сами собой сложились у него в голове во вполне внятную историю. Не очень реальную, выглядящую странной, – все-таки речь шла не о ком-нибудь, а об их общем коллеге, которого он знал чуть ли не лучше себя самого. Но зато эта история объясняла всю картину последних месяцев. И он набрал мобильный номер майора.
Сперва тот сказал, что Стогов сошел с ума. Разумеется, сказал – как еще он мог среагировать на столь бредовую версию? Потом немного подумал и добавил, что перезвонит через десять минут. А когда перезвонил, то говорил уже совсем другим тоном.
– Все сходится, – сказал он. – Правда, братья они не родные, а сводные. Судя по нашей базе, этот одноглазый Анатолий жил с папой в Лондоне, а Осипов с мамой у нас. Вот ведь сука.