— Подрыгайте ножками, мамита!
В ту же секунду она схватила стеклянный флакон с одеколоном и через плечо что есть силы треснула им по чужой голове.
— Получи, ублюдок!
Веки у Рунчо опустились, как металлические жалюзи, обмякшее тело брякнулось на плиточный пол. Сусан выбежала из ванной, торопливо оделась и бросилась наутек.
На улице лил сильный дождь. Она остановила такси и назвала водителю свой домашний адрес, но после передумала и спросила:
— А вы можете отвезти меня за город?
— Конечно — если вы заплатите по двойному тарифу, плюс комиссия за пересечение городской черты, наценка за удаленность от семейного очага и прогонные на питание. К этому добавится небольшая сумма страховки по болезни и несчастному случаю, а также вознаграждение за риск, если пункт назначения находится в зоне действия партизан или террористов.
— Это в районе Сисги.
— Так, погодите-ка, дайте вспомнить. Кажется, именно там сейчас свирепствует лихорадка денге, а еще, это… проходит фронт боевых действий ФАРК, разве не так?
— Заплачу сколько скажете, только поехали побыстрее!
— Должен предупредить вас, сеньора, что вам придется уплатить наценку за удаленность. До Сисги путь недолгий, но, да будет вам известно, я отношусь к той категории мужчин, которые очень привязаны к своей семье.
— Повторяю, заплачу сколько скажете!
Сусан смотрела в окно на проносящиеся мимо покосившиеся строения Пятнадцатой карреры, которые затем сменились загородными микрорайонами с благоустроенными дворами, простирающимися в сторону от шоссе.
— Вас не затруднит включить музыку?
— Конечно, сеньора, и мой долг проинформировать вас, что стоимость этой услуги включена в базовый тариф. Может быть, вы отдаете предпочтение какой-то радиостанции?
— Нет, мне все равно.
Позади следовало другое такси, в котором Силанпа объяснял шоферу:
— Я не знаю, куда они едут, приятель, но мне очень важно не упустить их!
— Дела сердечные?
— Да, и личные. Держитесь за ними и не теряйте из виду!
Всю дорогу Сусан курила сигарету за сигаретой, откинувшись на спинку сиденья. На подъезде она показала водителю нужные повороты и вышла у ворот «Земного рая».
— Всегда к вашим услугам, сеньора, желаете квитанцию об оплате?
— Не надо, обойдусь.
Она зашла в калитку и скрылась за кустами, окружающими территорию клуба. Через минуту на то же место подъехало такси Силанпы.
— Приехали, хефе, сколько я вам должен?
Шофер подсчитал на бумажке и назвал сумму.
— И я еще не включаю сюда езду по грунтовой дороге!
— Вы очень добры.
Силанпа отыскал в бумажнике карточку временного члена клуба и толкнул калитку. Время близилось к полудню, и перед домом стояли только два автомобиля.
Он вошел в раздевалку и получил ключ с номером шкафчика. Пока снимал с себя одежду, пытался спланировать свои действия при встрече с Сусан. В парилке защипало глаза от густого горячего тумана, насыщенного запахом эвкалипта. Силанпа зажмурился, а когда открыл глаза, увидел на скамье напротив Сусан; она лежала на полотенце.
— Вы еще существуете? Невероятно! — промолвила она, не глядя на него. — Вы так упорно цепляетесь за жизнь, что это вызывает уважение!
— Жизнь — единственное, за что мне осталось цепляться, — ответил Силанпа, подсаживаясь к ней. — Я живучий, как кошка, потому-то мои враги меня и уважают.
— Вы же не думаете, что я имею какое-то отношение…
— К тому, что сделали с моей машиной? Да, думаю, но приехал поговорить с вами не об этом.
— Ну, так вы ошибаетесь! Я прочитала об этом в газете и поняла, что вы слишком часто суете нос в опасные дела. Похоже, вам нравится осложнять себе жизнь. — Она оперлась подбородком на согнутые в локтях руки. — Вы не настоящий натурист, а потому не понимаете нас. Мы не приемлем насилия и манипуляции человеком, как деяний, диаметрально противоположных философии натуризма.
— Во время нашей последней встречи вы держали в руке пистолет, направленный мне в грудь. Разве это не насилие?
— Это особый случай, мы вынуждены защищать наш тесный кружок от посягательств извне. Создать его стоило слишком больших трудов. Знаете народную мудрость: заяц иногда превращается в пантеру, чтобы остаться зайцем.
— Заяц с окровавленными зубами уже не заяц, а оборотень. — Он посмотрел ей в глаза. — Я тоже люблю метафоры.