— Я не спал с ней.
— Ха-ха! Так я и поверил!
— Честное слово. Я вам звоню главным образом для того, чтобы поручить особо важное задание. У вас есть чем записать?
Силанпа продиктовал координаты советника Марко Тулио Эскилаче и попросил Эступиньяна проследить за ним.
— Будет исполнено, хефе! Еще есть поручения?
— Нет. В три часа дня позвоню вам в кафетерий «Пасарела», что находится там поблизости.
— Так точно!
Силанпа посмотрел на часы и понял, что у него есть запас времени. Он уже несколько дней собирался навестить Гусмана, чтоб узнать его мнение о последних событиях.
В палате никого не было. Монахиня сказала Силанпе, что пациента надо искать где-нибудь в местах общего пользования. Он пересек главную гостиную, озираясь по сторонам. Несколько стариков собрались в кучку и читали журналы, играли в шахматы и китайские шашки. Другие тупо уставились в экран древнего «телефункена». Одного из них монахиня пыталась накормить с ложечки остывшей кашкой. В углу мужчина уткнулся лицом в стену и стонал, а еще двое кричали ему, чтоб заткнулся. Силанпа ощутил себя непривычно нормальным человеком.
— Виктор, старина! Я уж подумал, вы обо мне забыли!
Гусман сидел в саду за столиком, одетый в махровый халат и жуткие шлепанцы. Прошло слишком много времени с тех пор, как он расстался с обычной жизнью, то есть не ходил в кино по вечерам, не смотрел футбол, не получал ежедневной порции стресса и удовольствий, и не испытывал более редкой потребности в чужом сочувствии.
— Рад, что вы приехали. Думаю, я во всем разобрался.
— Поделитесь.
— Кто хочет прибрать к рукам эту землю? Многие. Но есть группа действующих лиц, для которых она не предмет сделки, а жизненный выбор — это так называемые «Дети Солнца». Только они способны совершить убийство, казалось бы, бессмысленное по своей жестокости, выходящее за всякие рамки по бесчеловечности. Но если вдуматься, оно скорее напоминает ритуальное жертвоприношение. Мученик, воздетый на деревянные колья — в этом даже есть что-то религиозное. Я тут иногда посиживаю в библиотеке у монахинь и наткнулся на притчу о терзаниях Гасдрубала, который в итоге обратился в дерево. Прослеживается сходство с казнью Христа. Так что же, по сути, означает это убийство? Крик, знамение. Смерть невинного ради сохранения и воспроизведения созидательного начала, каковым в конце концов и является природа, НАТУРА! Помните, что истинно верующие в своих деяниях руководствуются знаками и символами.
— Но «Дети Солнца» уже имеют эту землю в своем распоряжении.
— Чтобы объяснить действия преступника, надо постараться влезть ему в мозги. Надо думать, как он, воспользоваться его же идеями, убеждениями, побудительными мотивами. Наша с вами логика годится разве на то, чтобы, скажем, сварить чечевичную похлебку, однако вычислить преступника с ее помощью не удастся. И если рассуждать, как они, то, когда на карту поставлено само существование, врага необходимо уничтожить.
— Но Перейра Антунес не был врагом «Детей Солнца».
— Зато им были те, кто похитил его. Перейра Антунес по сути превратился в знамя. В любом случае именно от его решения зависело, что станется с землевладением.
— Насколько вы уверены в правильности такой версии?
— На сто процентов. Его смерть — это щит вроде скрещенных пальцев, старинного способа оградить себя от чумы и холеры. Другого объяснения нет. Хотите пари?
— Хочу.
— Пир горой после того, как я вырвусь отсюда.
— Согласен.
Голосу Силанпы не доставало бодрости, и Гусман обратил на это внимание.
— Однако не вижу прежнего воодушевления. Похоже, расследование уже не заставляет вашу кровь кипеть от избытка адреналина.
— Слишком много непредвиденных обстоятельств, не знаю, за что хвататься. — Силанпа откашлялся. — Бегаю по кругу, а самого главного не замечаю.
— Давать советы бесполезно, если отсутствует стремление раскрыть истину, а это и есть самое главное, — сказал Гусман. — Мне кажется, сравнивая с вашим прошлым посещением, в вас уже нет страстного желания выяснить, кто посадил на кол того несчастного. Вы похожи на птицу, которая целый день летела к одному дереву, но, едва коснувшись его, повернула обратно.
Силанпа промолчал. Гусман посмотрел на него с любопытством и лукавством.
— То, что вас действительно волнует, не имеет отношения к данному преступлению и связано скорее с вашей личной жизнью. Как дела на любовном фронте?
— Лучше, — ответил Силанпа. — Вроде появилась надежда. Монику одолевают сомнения, но она знает, что все еще любит меня.