Чувствуя себя довольно глупо, он стал рассказывать об их встрече, о проведенной вместе ночи, о том, как Моника жалела его и заботилась.
— Остерегайтесь идти на поводу у собственных иллюзий, — вынес приговор Гусман. — Двое расстаются после того, как они уже расстались… не помню, кто это сказал.
— По меньшей мере у меня сейчас спокойней на душе. Когда думаешь целый день об одной женщине, нельзя, чтобы она еще и ночью снилась. А со мной так и было.
— А вдруг она опять вас бросит?
— Тогда я соглашусь прооперировать геморрой, уволюсь из газеты и перееду жить в Эквадор.
— Звучит хорошо, но не забывайте о друге, — сказал Гусман. — Мои родственники все еще не могут оправиться от позора. Вы единственный, кто меня навещает.
— Не беспокойтесь, я вас не брошу.
— А с Моникой будьте готовы к любым неожиданностям. Не нравится мне ваше примирение, боюсь, как бы вам потом не стало еще хуже.
— Подброшенная монетка еще не упала. А что у вас нового? Как продвигается знакомство с действительностью по старым газетам?
— Я перестал их читать, — безнадежно махнул рукой Гусман. — Надоело открывать для себя то, что никому уже не интересно. Впрочем, нет, я продолжаю просматривать странички комиксов. Особенно мне нравится серия «Как воспитать папу».
Они распрощались, и Силанпа зашагал к шоссе. Он был уверен, что Гусман ошибается в своей теории появления трупа на Сисге, и чувствовал за него еще большую обиду, чем если бы сам допустил оплошность.
Сев в автобус до Боготы, он закрыл глаза и постарался ни о чем не думать. Стал слушать звучащую по радио музыку, но не помогло. Из сознания не выветривалась ночь, проведенная с Моникой, молниями сверкали воспоминания о запахах и звуках. Внезапно, уже в полусне, ему пришла мысль, что необходимо восстановить силы, а для этого искать утешения в каком-нибудь укромном месте. Он сошел с автобуса в центре города, пешком направился по Седьмой в сторону Международного центра и в первый раз в жизни ступил в церковь Сан-Диего. Времени было шесть вечера, и внезапно зазвонившие колокола спугнули стаи голубей, которые, хлопая крыльями, взмыли в тусклое, затянутое городским смогом небо. Многочисленные нищие и продавцы лотерейных билетов ругались друг с другом из-за места на паперти. Едва Силанпа вошел за ограду, какие-то женщины окружили его, тыча в грудь картонной коробкой.
— Молодой человек, мы почитательницы падре Альмансы, — затараторила тетка, увешанная картинками религиозного содержания. — Собираем пожертвования на сооружение его алькова. Внесите и вы свой посильный вклад.
Силанпа достал купюру и бросил в коробку. Другая женщина обратилась к нему, показывая разграфленный лист бумаги.
— Пожалуйста, поставьте вашу фамилию и подпись! Это уже третье ходатайство о его канонизации. Слышали, на прошлой неделе на образе снова выступили слезы? Уж в этот раз им не удастся оставить нашу просьбу без внимания!
Силанпа вошел в церковь, осмотрел альков с образом Пресвятой Девы, нашел свободное место на скамье и сел. Он не слышал проповеди, но утешился мыслью, что по крайней мере в этом месте его душа уже ему не принадлежала.
Сусан поджидала его в отеле «Нуэва-Йорк» и курила сигарету за сигаретой, проворачивая в голове осенившую ее идею. Она то и дело выглядывала в окно, приникала ухом к двери, прислушиваясь к шагам на лестнице и наконец решилась — взяла телефонную трубку и набрала номер.
— Элиодоро Тифлиса, пожалуйста!
— Моя королева! Ну, вы не правы! Смотрите, что вы натворили, сбежав от меня!
— Ты не оставил мне выбора, Элиодоро.
— Где вы сейчас?
— В безопасном месте. Твои головорезы не заслуживают похвал, которые ты расточаешь в их адрес. Рунчо хотел меня изнасиловать, мне пришлось спасаться бегством.
— Бедняга Рунчо, его можно понять. Представьте себе, его бросила любовница, и он теперь места себе не находит, глупость за глупостью творит — ну просто ребенок да и только!
— И тебя не заботит, что он пытался изнасиловать меня?
— Не беспокойтесь, мами, я его уже наказал.
— Звоню, чтобы поговорить о деле… Я знаю, у кого находятся твои злополучные документы.
— Я и сам знаю, моя королева. Сообщите мне что-нибудь новенькое.
— Я хочу, чтобы мы опять стали партнерами.
— Рейна, но ведь я тоже этого хочу! Хорошо, расскажите, что вам стало известно.
— Журналист Силанпа. Документы у него. Правда, он утверждает, что отнес их в полицию.
— Вот как? А где я смогу достать этого журналиста?
— У меня с ним сегодня назначена встреча. Разузнаю о его планах — позвоню тебе, о’кей?