Радость «что» от того, что оно есть как «действительное что», присутствует после какого-то посягательства на это присутствие. То есть любое существующее «что» на каком-то глубинном уровне готово до последнего защищать свое присутствие в качестве себя.
В таком «что» что-то всегда постоянно, а что-то может меняться, что-то будет происходить, но какое-то «ядро» этого «что» неизменно, оно существует вне происходящего, вне времени и пространства, вне всяких данностей того, что находится в постоянном преобразовании. И это состояние «себя не переходящего» – это тоже загадочное состояние. И чем является это «неизменное-ядро-что» или это только какая-то иллюзия?
И этому «не переходящему» невозможно «представить что-либо вне присутствия рядом этого себя». То есть все происходящее происходит, но в том, «что-происходит», всегда есть вот это «что». То есть любая мысль о том, что что-то происходит, или какое-то действии, или… всегда в это включает «этого присутствующего», которого нельзя вычленить из формул происходящего. И этот «что» не может знать другое происходящее, какое-то «без него происходящее», и это не позволяет приблизиться к тому «действительному происходящему», к загадочной «вещи в себе». Но, с другой стороны, а как понять присутствие вот этого «чего-то неизменного», но одновременно и тех изменений, что происходят с ним, присутствуя в них, то есть «изменяясь», но при этом «оставаясь тем же»?
Философы, например, Аквинский, Кант и другие, считали, что у человека нет возможности понять «ничто» как какое-то «что», то есть какие-то положительности из нашего «что», переносимые к «ничто», воспроизводят какую-то негативную метафизику.
Возможно, что каждое ставшее «что-мышление»34 указывает на какое-то «другое мышление», которое стоит за этим мышлением, на какое-то «ничто-мышление», на какое-то «мышление из ничто», откуда происходит это «что-мышление». Конечно, можно сказать, что «ничто» – это какое-то бессознательное, какое-то до-мышление, пред-мышление, которое включает в себя вот это «что». Или бессознательное до-мышление, возможно, тоже происходит с «включением нас»? И, возможно, это наше до-мышление, в котором нет нас, связано с тем возможным бесконечным неизвестным «ничто»?
Возможно ли, что после каждого разворачивания «что» в нем присутствует «что-то оттуда», из какого-то неизвестного «великого ничто»? И это привнесенное как-то влияет на то, что сейчас разворачивается? И возможно ли, что «уход в ничто» от «этого что» тоже несет в себе какие-то содержательности?
Откуда приходят конкретные «что-мысли»? Они приходят из того «глубинного ничто» или их начало где-то в каком-то «что-бессознательном»?
Можно предположить какую-то «связь» «ничто», которая стоит за явленным мышлением, и «вещи в себе», какие-то негативные схемы дух – тело, тело – дух, тело – мир, мир – тело…
И действительно ли, что все «разговоры о ничто» всегда о каком-то одном и том же «ничто»? И может ли «ничто» быть разным?
И почему, для того чтобы начать «какое-то нечто», нужно сначала броситься в «какое-то ничто»? И такой бросок может обрушить какое-то «конкретное нечто» и не создать ничего после…
Является ли банальным мистицизмом какой-то «разговор о ничто»? В каком-то смысле да, как и любой «разговор не о представленном в опыте предмете». То есть это всегда разговоры на грани какого-то условного мистицизма. Но и вся математика в таком же смысле, как и другое, это сплошная мистика…
Значительный пласт «чего-то про ничто» присутствует у Кожева с его рассуждениями о том, что если рассмотреть разные «глубокие разговоры о ничто», то в итоге окажется, что это все достаточно схожие разговоры… И между такими разговорами будет присутствовать какая-то незначительная разница.
Что-то о языке
Что можно сказать о так называемом «языке»? Какие могут быть «мысли о языке», точнее, очередные «упрощения»? Остановимся на следующем:
Язык – это выдумка, изобретение. Предположительно человек для определения чего-то происходящего может изобретать отдельные слова, но мог ли человек выдумать весь язык в целом? Если язык – это не дар неведомых сил, и если явное мышление – это, возможно, не нечто выпавшее из трансцендентного, тогда и язык – это выдумка человека, а явное мышление – это результат какого-то усилия, напряжения, труда. Каким же был такой труд и как происходили такие усилия? Что дает нам утверждение, что мышление и язык возникли в результате усилий, а не дара? Или любой дар – это и есть усилие? Усилие для того, чтобы вырвать нечто, некий дар у богов?