Таким образом, прямым и косвенным последствиям естественного отбора можно придать очень широкое, хоть и неопределённое значение. Однако, прочитав статью Негели о растениях и замечания разных авторов относительно животных и особенно недавние замечания профессора Брокка, я признаю, что придавал в прежних изданиях моего «Происхождения видов», вероятно, слишком много значения действию естественного отбора или переживанию наиболее приспособленных особей. Я изменил пятое издание «Происхождения видов» в том отношении, что ограничился лишь приспособительными изменениями строения; но я убеждён благодаря свету, пролитому на этот предмет за последние годы, что в будущем будет доказана полезность очень многих образований, которые кажутся нам в настоящее время бесполезными, но которые войдут таким образом в категорию фактов, объясняемых естественным отбором. Раньше я не обратил достаточного внимания на существование образований, которые, насколько мы сейчас можем судить, не приносят ни выгод, ни вреда, и в этом, мне кажется, один из крупнейших недосмотров, до сих пор открытых в моем сочинении. В качестве извинения, да будет позволено мне сказать, что я имел в виду два различных предмета: во-первых, я стремился показать, что виды не были созданы отдельными актами сотворения; и, во-вторых, что естественный отбор был главною причиной изменения организмов, хотя и при значительном содействии наследственных результатов употребления органов, и при малом содействии прямого влияния окружающих условий. Мне, однако, не удалось вполне уничтожить в самом себе влияние моего прежнего убеждения, в то время почти всеобщего, а именно, что каждый вид был создан преднамеренно; это привело меня к молчаливому допущению, что всякая подробность строения, за исключением рудиментов, непременно приносит некоторую особенную, хотя бы и не узнанную нами, пользу. Каждый, кто исходит из этой посылки, естественно будет склонен к слишком широкому применению принципа естественного отбора, как для прошедших дней, так и для настоящего времени. Многие из тех, кто допускает принцип эволюции, но отвергает естественный отбор, кажется, забывают, критикуя мою книгу, что я имел в виду два указанных предмета: поэтому, если я и ошибся, придав естественному отбору большое значение (чего я, однако, не допускаю), или если я заблуждался, преувеличивая его значение (что довольно вероятно), то надеюсь, что я, по крайней мере, оказал хорошую услугу, содействуя ниспровержению догмата об отдельных актах сотворения. Теперь я признаю вероятным, что все органические существа, включая человека, обладают такими особенностями строения, которые и теперь им бесполезны, и раньше не приносили никакой пользы, а стало быть не обладают никаким важным физиологическим значением. Мы не знаем от чего зависят бесчисленные малые различия между особями каждого вида, потому что допустить возврат к признакам предков, значит только отдалить вопрос на несколько шагов назад: однако, каждая особенность «должна была иметь свою действующую причину. Допустим, что эти причины, каковы бы они ни были, действовали более однообразно и более энергично в течение более продолжительного периода: а нет никакого обоснования отвергнуть такое предположение. В таком случае в результате получилось бы, вероятно, не простое ничтожное индивидуальное различие, а резкое и постоянное видоизменение, хотя и без всякого физиологического значения. Нисколько не полезные видоизменённые строения не могут, конечно, упрочиваться вследствие естественного отбора, хотя вредные отклонения будут исключаться его действием. Постоянство признаков, однако, будет естественным последствием предполагаемого однообразия побудительных причин, а также свободного скрещивания между многими особями. В течение последовательных периодов организм мог этим путем приобрести последовательные видоизменения, которые будут передаваться в почти однообразном состоянии до тех пор, пока побудительные причины останутся без изменения и пока будет существовать свободное скрещивание. Относительно побудительных причин мы можем только сказать, как и относительно так называемых самопроизвольных изменений, что причины эти, гораздо более близко касаются телосложения изменяющегося организма, нежели природы условий, которым он подвергался.