Капп, Тирпиц и К° уверяли, что цели новой партии сугубо внешнеполитические: аккумулировать энергию народа для достижения победного «гинденбурговского» мира. Однако на деле создатели Отечественной партии шли гораздо дальше. Они намеревались создать массовый базис для военной диктатуры Людендорфа — Гинденбурга, пытаясь наряду со своими традиционными сторонниками из рядов националистической консервативной буржуазии и мелкобуржуазных кругов привлечь рабочих и служащих. Интересно, что на учредительном съезде партии (24 сентября 1917 г.) присутствовал В. Валь. Весной в партийное правление был кооптирован член руководства «Свободного комитета за немецкий рабочий мир» столяр Пфейффер. В Отечественной партии подвизался и А. Дрекслер. Правда, в связи с основанием «Свободного рабочего комитета за хороший мир» он официально вышел из партии, но контакты с ней не порывал. На митинге, созванном Отечественной партией осенью 1918 г., Дрекслер обратился к собравшимся с таким призывом: «Граждане буржуа и граждане рабочие, объединяйтесь!». Однако рабочая аудитория ответила ему руганью, а митинг кончился скандалом{112}.
Вербовочная кампания Отечественной партии среди рабочих и служащих довольно скоро потерпела неудачу. Дальше создания «желтых» организаций, связанных с предпринимательскими союзами, дело не продвинулось. Тогда Капп и К° принялись за дело с другого конца. В начале 1918 г. у них созревает план создания такой рабочей организации, которая, будучи самостоятельной по отношению к их собственной партии, могла бы вербовать националистически настроенных рабочих, конкурируя с социал-демократами. Главным исполнителем этого плана должен был стать В. Геллерт, служащий калийного синдиката в Берлине, выходец из рабочих. До войны он придерживался национал-либеральных взглядов, затем стал членом «Независимого комитета за германский мир» и «Народного комитета за скорейший разгром Англии», присоединился к Отечественной партии. Капп добился освобождения Геллерта от службы в синдикате, чтобы тот целиком мог посвятить себя политической деятельности. Наряду с рабочими в новую партию предполагалось вовлечь и служащих. В феврале 1918 г. был образован подготовительный комитет Германской партии рабочих и служащих, а в конце марта опубликовано программное воззвание, выдержанное в пангерманском духе. Помимо аннексионистских требований, провозглашалась безоговорочная поддержка Людендорфа и Гинденбурга в противовес рейхстагу и «неспособным дипломатам»{113}. Антикапиталистическим настроениям масс был дан выход. Трудолюбивая, созидающая Германия изображалась жертвой хищнического, паразитического капитализма западных держав. Под непосредственным влиянием Каппа были усилены антисемитские ноты, так как, по расчетам реакционных политиков и идеологов, антисемитизм должен был служить своеобразным громоотводом для «истинно германского», «созидательного» капитала. Все эти пропагандистские мотивы позднее были подхвачены и развиты нацистами. Финансово-промышленный мир приветствовал Германскую партию рабочих и служащих, как «поддерживающую государственные устои и дружественную предпринимателям»{114}. Однако новое детище консервативной реакции оказалось мертворожденным. В условиях наметившегося революционного подъема рабочий класс и значительная часть служащих игнорировали призывы справа. Очевидным свидетельством провала затеи с Германской партией рабочих и служащих явилось сокрушительное поражение Геллерта на выборах в рейхстаг по берлинскому избирательному округу в октябре 1918 г. Полный провал сопутствовал публичным выступлениям Валя, Дрекслера и им подобных. Хотя первые эксперименты с выдвижением подходящих «людей из народа» закончились неудачно в силу объективных и субъективных причин, они стали источником ценного опыта для господствующих классов при разработке программных установок и подборе кандидатур в диктаторы.
Последней надеждой германской реакции оставалась военная диктатура. Капп и его окружение умоляли Людендорфа создать военное правительство с неограниченной властью. Однако негласный диктатор в тот момент, когда фронт рухнул и нужно было нести ответственность за поражение Германии, предпочел ретироваться, предоставив «расхлебывать кашу» рейхстагу и кабинету министров. Впоследствии это даст ему возможность сочинить легенду об «ударе кинжалом в спину», который будто бы был нанесен победоносному войску революционерами и бездарными политиками.