Христианство возникло как своеобразное движение эксплуатируемых и бесправных масс Римской империи. На первых порах в христианских общинах руководящую роль играли низы населения, считавшие богатство источником всех зол и бедствий. Ранние христиане надеялись на скорое пришествие Христа и расправу с носителями зла и несправедливости, социального и политического гнета. Боевое настроение первых христиан получило отражение в Апокалипсисе. Все это произведение проникнуто ненавистью к Риму, духом борьбы против угнетателей. Как отмечает Энгельс, «здесь проповедуется неприкрытая 4 месть, здоровая, честная месть гонителям христиан».
Энгельс устанавливает наличие некоторых точек соприкосновения между ранним христианством и рабочим движением современной ему эпохи. Подобно последнему, христианство возникло как движение эксплуатируемых и порабощенных масс. Христианство, как и рабочий социализм, провозглашает грядущее избавление от рабства и нищеты. Оба движения подвергались преследованиям и гонениям. Вопреки всем притеснениям христианство и социализм победоносно прокладывали себе путь вперед. Однако сходные черты носят лишь внешний характер, различия же являются принципиальными. Если социализм видит избавление от нищеты в переустройстве общества, то христианство ищет его после смерти, на небе.
Ранние христиане не вступали на путь классовой борьбы, не отказывались от повиновения эксплуататорам. Даже автор Апокалипсиса не призывал к насильственным действиям. Ограничиваясь поисками иллюзорного спасения в потустороннем мире, христианство утешало трудящихся надеждой на посмертное воздаяние. Таким путем оно отвлекало угнетенных от борьбы за избавление от социального гнета.
Если христианство первоначально зародилось в среде обездоленных и угнетенных масс, то в дальнейшем оно втянуло в свою орбиту самые разнообразные социальные элементы, вплоть до верхушки рабовладельческого общества. Это привело к тому, что христианство стало утрачивать свои демократические черты. Вместе с тем происходил постепенный процесс его «перерождения» из религии угнетенных в религию господствующего класса.
Христианство, получившее отражение в Апокалипсисе, объявляло войну миру угнетения, пусть даже в религиозной форме. Христианство же, отраженное в евангелиях, не только не отвергало существующий мир, но стремилось к реальному господству в нем. Поэтому всякие проповеди о скором пришествии Христа и наступлении тысячелетнего царства, о близком воскресении мертвых, о скором сошествии небесного Иерусалима стали казаться церкви опасными и встретили с ее стороны осуждение.
Первые общины христиан появились в западных городах Малой Азии, а к концу II в. они уже были во всех областях Римской империи. По мере роста общин укреплялись и расширялись организационные связи между ними и складывалось понятие единой христианской церкви. Одновременно вырабатывались ее основные догматы и уничтожалась связь христианства с иудаизмом, объявлены были «еретическими» те направления и течения, которые придерживались идей первоначального христианства.
Христианство складывалось в борьбе многочисленных религиозных течений, сект и ересей, каждая из которых считала свое вероучение единственно правильным. Различные «пророки» и «апостолы» проповедовали по-своему новую веру, они вели споры по различным пунктам христианской догматики. Энгельс писал: «Не только Палестина, но и весь Восток кишмя кишел такими основателями религий, среди которых господствовала, можно сказать, прямо по Дарвину борьба за идейное существование. Христианство... постепенно, в борьбе сект между собой и с языческим миром, путем естественного отбора, все более совершенствовалось в качестве мировой религии».
В конечном итоге пробило себе дорогу и победило то основное течение, которое готово было пойти на примирение с существующими рабовладельческими порядками. Это течение уже не восхваляло бедность и воздержание, не проповедовало презрение к земным благам. Оно отказалось от ненависти к миру несправедливости и насилия, а вместо этого проповедовало непротивление злу, призывало трудящихся подчиниться господам и примириться с социальным гнетом во имя счастливой жизни на небесах.
Вплоть до IV в. императоры враждебно относились к христианству. Новая религия казалась им опасной, потому что в своеобразной форме отражала ненависть угнетенных к рабовладельческим порядкам. Опасной представлялась императорской власти и христианская идея равенства всех людей, пусть даже равенства перед богом. Энгельс пишет: «Равенство всех людей — греков, римлян и варваров, свободных и рабов, уроженцев государства и иностранцев, граждан государства и тех, кто только пользовался его покровительством, и т. д.— представлялось античному человеку не только безумным, но и преступным, и было последовательно, что первые его начатки в христианстве подвергались преследованиям».