Происхождение и ранняя история славян

На славянских поселениях южной периферии встречается также гончарная керамика пастырского типа — сосуды с округлым туловом и орнаментом из пролощенных полос, а иногда и амфоры. По-видимому, ее распространение на памятниках со славянской керамикой свидетельствует о проживании здесь наряду со славянами иноэтничного населения.[289] В пользу этого говорит и открытие на некоторых поселениях жилых построек неславянских типов. Так, на селище Стецовка одно из жилищ представляло собой наземное сооружение диаметром 6–7 м, окруженное неглубокой канавкой.[290] На поселении Луг 2 исследована постройка в виде эллипсоидного углубления размерами 6X5 м. со столбовой ямой в центре и восемью — по краям.[291] Оба жилища по конструкции сходны с юртами кочевых племен, обитавших восточнее Днепра.[292] Возможно, к ним относятся жилище в виде овального углубления с очагом, зафиксированное в Молочарне,[293] и жилище в виде неправильно-овального углубления размерами 5X4 м в Дериевке.[294]

Могильные памятники славянского населения рассматриваемого региона пока еще исследованы слабо. Раскапывались лишь могильники в окрестностях с. Великая Андрусовка, недалеко от впадения р. Тясмин в Днепр.[295] Обряд погребения — трупосожжение на стороне. Остатки кремации помещены в ямки или в урны, поставленные в такие же ямки.

Металлические предметы на славянских памятниках очень немногочисленны. Среди них есть украшения — пальчатые и зооморфные фибулы, браслет с утолщенными концами, пряжки и фигурные бляшки от пояса, серьги пастырского типа, проволочные спиральные височные кольца, бронзовая фигурка льва, которые позволяют датировать эти памятники VI–VII вв.

Имеются основания полагать, что наиболее ранние поселения со славянской керамикой второй группы относятся к V в. В. Д. Баран определяет начало поселения у с. Зеленый Гай концом V в. по керамическому материалу.[296] На селище Куня найдена железная двучленная фибула позднего арбалетного типа, характерная для IV–V вв..[297] Из поселения Жовнин происходит туалетная костяная ложечка, относящаяся, судя по северокавказским аналогиям, ко второй половине IV–V в..[298]

Два важнейших признака культуры славянской группировки, представленной керамикой второй группы, — глиняная посуда и домостроительство — позволяют искать ее истоки в черняховских древностях. Как уже отмечалось, округлобокие сосуды с максимальным расширением примерно посредине их высоты, очень близкие к славянским горшкам второй группы, широко распространены на памятниках черняховской культуры и в особенности среди её древностей Подольско-Днепровского региона.

Типологическая преемственность между славянскими сосудами второй группы и черняховской лепной керамикой довольно убедительно показана пока только на верхнеднестровских материалах.[299] Поэтому сейчас еще трудно сказать, формировалась ли славянская культура рассматриваемого типа в пределах Верхнего Поднестровья или же более широко, в границах Подольско-Днепровского региона черняховской культуры. Последнее представляется более вероятным, поскольку уже в VI в. славянское население, характеризуемое керамикой второй группы, расселилось на обширных пространствах Юго-Восточной Европы.

Жилища-полуземлянки с печью в углу, весьма характерные для поселений рассматриваемой славянской группировки третьей четверти I тысячелетия н. э., опять-таки своими корнями восходят к Черняховскому домостроительству. Как уже отмечалось, на черняховских поселениях Подольско-Днепровского региона среди разнотипных углубленных построек вырабатывается квадратная в плане полуземлянка с печью в углу.[300]

Сформировавшаяся в междуречье Днестра и Днепра славянская племенная группировка уже в VI в. осваивает значительные территории. Славянские памятники с жилищами-полуземлянками и лепной керамикой второй группы известны в большом количестве на территории Молдавии.[301] Здесь, как и в Поднепровье, на славянских поселениях встречаются также сосуды биконических форм и в очень небольшом количестве гончарная керамика пастырского типа.

Очевидно, в VI в. славяне — носители керамики второй группы расселяются в юго-западном направлении вплоть до придунайских земель Болгарии. Поселения с квадратными в плане полуземлянками с печью или каменным очагом в углу и со славянскими округлобокими горшками выявлены и обследованы в Румынии — в Молдове, северо-восточной Мунтении, Добрудже,[302] а также на территории Болгарии.[303] Исследовались здесь и могильники. В одном из румынских могильников — Сэрата-Монтеору — открыто более 1500 трупосожжений. Кремацию умерших совершали на стороне. Погребения преимущественно ямные, но есть и урновые.[304]

На некоторых памятниках Днестровско-Дунайского междуречья, как уже отмечалось, наряду с глиняными сосудами второй группы обнаружена керамика первой группы. Здесь встретились и перемешались два потока славянской миграции — славенский и антский. Румынские исследователи также различают эти миграционные направления.[305]

Особенность памятников VI–XII вв. на территории Мунтении и соседних районов состоит и в том, что здесь славянская керамика часто находится вместе с глиняной посудой типа Ипотешти-Кындешти (Чурел). Некоторые румынские исследователи относят все памятники VI–VII вв. к культуре Ипотешти-Кындешти, которая имела сложный состав и объединяла несколько культурных компонентов, в том числе дако-римский и славянский.[306]

Славянские древности VI–VII вв. рассматриваемого облика известны также в Днепровском лесостепном левобережье — в среднем течении Сулы, Пела и Ворсклы.[307] Севернее лежит область распространения памятников колочинского типа, характеризующихся иными конструктивными особенностями жилищ, своеобразной керамикой и некоторыми другими чертами. Вместе с тем в Черниговском Подесенье и в Курском Посеймье на колочинских памятниках встречаются отдельные глиняные сосуды, по форме тождественные славянской керамике второй группы.[308]

289

Процент гончарной керамики на этих поселениях невелик (до 5–6 %). Керамика пастырского типа не может быть для пеньковских поселений этническим признаком. Поэтому невозможно согласиться с М. И. Артамоновым, полагавшим, что эти памятники оставлены одной из болгарских племенных групп — кутригурами (Артамонов М. И. Етническата принадлежност и исторического значение на пастирс-ката культура. — Археология (София), 1969, № 3, с. 1–9).

290

Петров В. П. Стецовка, поселение третьей четверти I тысячелетия н. э., с. 216.

291

Березовец Д. Т. Поселения уличей на р. Тясмине, с. 166.

292

Плетнева С. А. От кочевий к городам. Салтово-маяцкая культура М. 1967 с 52–58.

293

Березовец Д. Т. Поселения уличей на р. Тясмине, с. 150.

294

Телегин Д. Я. Из работ Днепродзержинской экспедиции 1960 г. — КСИА АН УССР, 12, 1962, с. 16.

295

Березовецъ Д. Т. Могильник уличiв у долинi р. Тясмину. — В кн.: Слов'яно-руськ старожитностi Киiв, 1969, с. 58–70.

296

Баран В. Д. Раннi слов'яни мiж Днiстром i Прип'яттю, с. 62.

297

Хавлюк П. И. Раннеславянские поселения в бассейне Южного Буга, с. 188.

298

Рутковська Л. М. Дослiдження поблизу с. Жовнин Черкаськоi областi. — В кн.: Археологiчнi дослiдження на Украiнi в 1969 р., IV. Киiв, 1972, с. 224.

299

Баран В. Д. О соотношении культур римского и раннесредневекового времени на территории Северного Прикарпатья и Юго-Западной Волыни. — В кн.: I Miedzynarodowy kongres archeologii slowianskiej, II. Wroclaw — Warszawa — Krakow, 1969, с 238–257; он же. Черняховская культура в междуречье верхнего Днестра и Западного Буга в свете новейших исследований. — КСИА, 121, 1970, с. 7–13; Вагап V. D. Siedlungen der Cernjachov-Kultur am Bug und oberen Dnestr. — Zeitschrift fur Archaologie, 1973, N 1, S. 24–66.

300

Baran V. D. Siedlungen der Cernjachov-Kultur…, S. 30–40.

301

Рафалович И. А. Славяне VI–IX веков в Молдавии; Древняя культура Молдавии. Кишинев, 1974.

302

Матей М. Д. Славянские поселения в Сучаве. — Dacia, IV, 1960, р. 375–394, fig. 5; Cercetari arheologice in Bucuresti, fig. 10, 1, 2, 4–7; Teodor Dan Ch. Unele probleme privind evolutia culturii materiale din Moldova in secolele VI–X, fig. 17, 1–3; 18, 5, 9; Mitrea J. Contributii la conuasterea populatei locale dintre Carpati si Siret in sec. V–VI e. n., fig. 11, 8; 13, 3; idem. Les plus anciens Slaves dans 1'Est de la Rou-manie…, p. 204, fig. 2, 4, 5, 10; Dolinescu-Ferche S. Asezari din secolele III si VI e. n. in sud-vestul Munteniei. — In: Cercetarile de la Dulceanca. Bucuresti, 1974, fig. 52, 4, 6, 7.

303

Въжарова Ж. Н. Славянски и славянобългарски селища в Българскита земи от края на VI–XI век, обр. 3, 5; 81, 2; Выжарова Ж. Н. Памятники Болгарии конца VI–XI в. и их этническая принадлежность. — СА, 1968, № 3, с. 148–159; она же. Славяне и праболгары в связи с вопросом средиземноморской культуры, рис. 2, в — д.

304

Nestor J. La necropole slave d'epoque ancienne de Sarata-Monteoru. — Dacia, I, 1957, p. 289–295.

305

Comsa M. Direction et etapes de la penetration des Slaves vers la Peninsule Balka-nique aux VIе — VIIе siecles…, p. 9–28; Teodor Dan. Ch. La penetration des Slaves dans les regions du S-E de 1'Europe d'apres les donnees archeologiques des regions orientales de la Roumanie. — In: Balcanoslavica, 1. Prilep — Beograd, 1972, p. 29–42.

306

Teodorescu V. Despre cultura Ipotesti-Cindesti in lumina cercetarilor archeologice din nord-estul Munteniei. — SCIV, 1964, N 4, p. 485–504.

307

Горюнов Е. А. Некоторые вопросы истории Днепровского лесостепного левобережья в V — начале VIII в. — СА, 1973, № 4, с. 99–112.

308

Третьяков П. Н. Древности второй и третьей четвертей I тысячелетия н. э. в Верхнем и Среднем Подесенье. — В кн.: Раннесредневековые восточнославянские древности. Л., 1974, с. 40–118, рис. 5, 2; 22, 20; Горюнов Е. А. Некоторые древности I тысячелетия н. э. на Черниговщине — Там же, с. 119–125, рис. 3, 16, 25, Липкинг Ю. А. Могильники третьей четверти I тысячелетия н. э. в Курском Посеимье — Там же, с 136–152, рис 5, 1, 7.