Грец[4] предложил историческое объяснение, основанное на великих событиях и спорных моментах еврейской истории. Согласно Грецу, Каббала, в сущности, была ничем иным, как реакцией против радикального национализма последователей Маймонида, который умер в Фустате (Старый Каир) в 1204 г., но оставил после себя вдохновенных последователей по всему Востоку и даже в Провансе. Здесь его главная работа Путеводитель растерянных появилась спустя год после его смерти, переведённая с оригинального арабского на еврейский. Появление Каббалы на исторической сцене в Провансе в начале XIII века совпадает с рождением этой философии. Ретрограды, ненавидевшие свет, льющийся из школы новых рационалистов, выдвинули против него систему, названную «Каббала», что буквально значит «традиция». Её фантастические и экстравагантные учения, разработанные в перевозбуждённых умах, в сущности, были суеверными и противоречили духу иудаизма. В своей битве против просвещения эти ретрограды были не особенно разборчивы и потому, не медля, черпали свои фундаментальные идеи из чуждых, неточно установленных источников. Каббала не является историческим продолжением древних мистических движений иудаизма, в частности, мистицизма Меркабы. Грубый антро-помормифзм адептов Шиур Кома, учения о мистическом облике Божества[5], лишь снабдил каббалистов символическим словарём. Грец не исключает возможности, что этот мистический символизм мог впитать древние материалы, но никогда не вдаётся в прямое обсуждение этой проблемы, важность которой, тем не менее, очевидна. «Нельзя уже сказать с полной уверенностью, откуда первые каббалисты ... приобрели свои основные принципы, позаимствованные из неоплатонизма»[6]. Но в своей борьбе против поглощения талмудической Агады и еврейского ритуального закона последователями философии Маймонида новые «враги света» разработали собственную теорию. Она была основана на предположении, что ритуалы имели магический эффект; их детали были позаимствованы из каббалистических откровений, на которые притязали основатели этого направления. Интересно отметить, что возможность родственной связи Каббалы с древним гностицизмом, которая казалась такой правдоподобной другим авторам, поскольку поддерживала их веру в огромную древность Каббалы, не играет ни малейшей роли в теории Греца.
Теория Давида Ноймарка в его Geschichte der jildischen Philosophic des Mittelalters[7] совершенно иная. Он тоже предполагал объяснение, основанное на имманентном процессе. Но, по его словам, этот процесс не был связан с борьбой между приверженцами Маймонида и его оппонентами. Скорее он рассматривает Каббалу как продукт внутренней диалектики, которая управляет развитием философских идей в иудаизме. Большие события истории не играют ключевой роли, и всё приписывается исключительно внутренним процессам в рамках философского мышления. Вопреки Грецу Ноймарк относит появление Каббалы к ранней дате, считая её исключительно иудейской разработкой, не требующей заимствований из посторонних источников. Этот процесс был «ремифологизацией» философских концепций. По его мнению, философское движение в иудаизме проистекало, с одной стороны, из космогонических спекуляций (Маасе Берешит) тадмудистов, что подняло проблему первичной сущности и развития учения об идеях, и, с другой стороны, из спекуляций Меркабы относительно мира божественного Престола, в которых развивались учения об эманациях и ангелологии, то есть о промежуточных существах в процессе творения. Эти две дисциплины, эзотерические по своему происхождению, находились в постоянном и всё более враждебном противоречии. По мере формулирования подлинно философских содержаний этих ранних тайных учений, они также служили отправной точкой для обратного движения, Каббалы, которая, таким образом, представляет собой «скрытую параллель» философии.
4
Грец изложил свою концепцию впервые в 1862 г. в vol. 7, п. 3 работы Graetz, Geschichte der Juden; ср. 4-е изд. (Leipzig. 1908. 385-402: «Ursprung der Kabbala»).
7
Vol. 1 (Berlin, 1907), 179—236. В еврейском издании этой работы (New York, 1921), 166—354, Ноймарк удвоил размер главы под названием «Каббала», что сделало её одной из самых обширных монографий о древней Каббале вплоть до