Выбрать главу

В любом случае, основная и принципиальная проблема не реша­ется как применением данной (цереброцентрической) гипотезы, так и с помощью «традиционного инструментария» теории эволюции.

Эта проблема заключается в том, что мы не можем и, fortasse, не сможем даже приблизительно установить «собственные координа­ты» в истории развития жизни.

Наше знание геохронологии, смены эр и эпох, происхождения млекопитающих, особенностей зарождения органической жизни — лишь позволяет разглядеть пройденный путь от некой «начальной точки», но оно не может подсказать, где именно сейчас находимся мы сами: в «середине», «второй трети» или вообще еще лишь в са­мом начале эволюционного процесса.

Цели, задачи и масштабы эволюции нам неведомы точно так же, как они были неведомы, exempli causa, аномалокарису ( Апота - locaris), 500 миллионов лет назад плескавшемуся в горячем кем­брийском море.

Количество догадок по поводу подлинной цели эволюции, ко­нечно, делает нам честь, но никакой ясности, разумеется, не «при­вносит»; основываясь на эволюционной логике, мы лишь можем смутно осознавать собственную «промежуточность» и «этапность», но не более того.

Ad verbum, гипотеза о человеке как о «венце творения» могла бы об­суждаться только при наличии бесспорных данных о состоявшемся

прекращении развития жизни, ароморфоза и эволюции в целом. Но таких данных на сегодняшний день не существует, и появление их не прогнозируется.

Ceterum, досадная невозможность вычислить реальную роль и местоположение homo в эволюционном процессе должна забо­тить и раздражать биологов; для решения нашей локальной и не слишком сложной задачи происхождения мышления и интеллек­та homo это обстоятельство является не помехой, а скорее подспо­рьем, так как обеспечивает должный уровень трезвости как в отно­шении этого существа, так и его интеллекта.

Repeto, ни в малейшей степени не подвергая сомнению доктри­нальные положения дарвинизма, мы можем (учитывая специфику задачи) рассматривать известную нам часть эволюционного про­цесса прежде всего как начавшуюся 545 миллионов лет назад исто­рию мозга, помня, что мозг homo — это лишь одна из страничек этой истории.

P.S.

Вероятно, необходимо сразу оговорить и жестко отграничить понятие «разум» от понятия «мышление», чтобы не возникало недо­умений при чтении первой же главы данного труда.

Это несколько разные явления, имеющие, secundum naturam, одно происхождение, но разные механизмы.

Ceterum, попытка объяснения этих и им подобных нюансов и яв­ляется предметом настоящего исследования.

CAPUT I

Lacuna nigra. Ранний homo. Условность классификации

палеоантропов. De Rerum Natura и ее методы.

«Врожденность совести» и «нравственного закона»

как странная фантазия. Первая схватка науки

и человечества (Оуэн и Хаксли). Гиппокамп обезьяны.

«Поганая метла» как метод исследования.

Индекс цефализации. Рубикон Валлуа.

Всемогущий стереотип провоцирует применение понятия «че­ловеческий разум» лишь к образцам предельно краткой эпохи его относительного развития, совершенно упуская, что и крома­ньонцы, и, более того, «неандертальцы», и «питекантропы» ( homo neanderthalensis, pithecanthropus erectus, homo erectus) тоже обладали тем, что мы называем «разумом», и являлись его законными пред­ставителями на протяжении как минимум двух миллионов лет.

Absolute, эта огромная эпоха — одна из самых главных загадок человечества.

Нет никаких оснований «списывать» этот период, или закрыть на него глаза, или считать примерно восемьдесят тысяч поколений лю­дей не представителями человеческого рода и разума.

Эти восемьдесят тысяч поколений болели, рожали, влюблялись, вожделели, ненавидели, радовались, смеялись, спали, плакали, ели, встречали, хвастались, крали, убивали, улыбались, глядя на рассвет,

и боялись ночи, путешествовали, совокуплялись, завидовали, про­вожали, играли, мастерили свои каменные зубила, стонали, рыдали, надеялись, умирали, насиловали, теряли и находили. Все было.

Эмоциогенные зоны мозга, судя по той его конструкции, что от­печаталась на эндокраниумах homo erectus, были у них такими же, как и у нас.

И двенадцать пар черепных нервов, обслуживая мозг или вы­полняя поставленные им коммуникативные задачи, обеспечива­ли homo erectus такое же восприятие действительности, какое есть у нас.

Они так же видели, так же слышали, так же обоняли и осязали, получая такую же картину мира, как и каждый человек III, XIV или XXI столетий.

Преимущественно употребляя лишь термины «homo erectus » и «кроманьонцы», я, конечно, несколько упрощаю богатство и много­образие наименований жителей палеолита и неолита.

Secundum naturam, те два миллиона лет, что предшествовали за­фиксированной человеческой истории (формально начинающей­ся с шумерской письменности), были населены homo, получившими в ХІХ-ХХ веках различные палеоантропологические номенклатуры.

Впрочем, никаких особых анатомических отличий внутри самих групп « homo erectus » и «кроманьонцев» (существенных для нашего вопроса) не было, а пестрота номенклатур чаще всего связана с ме­стом обнаружения их останков, а не с какими-то экстраординарны­ми особенностями.