Выбрать главу

Рэйс почесал затылок.

- Будь я проклят. Что еще он сказал?

- Он указывал на что-либо и называл это, например, меня, себя, свой обед.

- Сукин сын.

Энди наклонился ближе к плексигласу.

- Ты говоришь по-английски?

Баб закрыл один глаз, а другим уставился на Энди, как бы внимательно изучая его.

- Халь тафхам аль арабия? - спросил Энди.

- Лам асма хад мин заман, - ответил Баб.

- Что? - повернулся к нему Рэйс. - Что ты только что ему сказал?

- Я спросил его, понимает ли он арабский язык. Он сказал, что давно его не слышал. – Он снова обратился к существу: - Qui de Latinam es?

- Latinam nosco. Multos sermones nosco. Mihi haec lingua patria quam dicis est nova.

- Он говорит, что знает латынь. Но вы, вероятно, догадались об этом. Он также знает много других языков, но английский для него новый.

Сан метнула взгляд в угол комнаты, где стояла видеокамера, рефлекторно убедившись, что она все еще там. Так и есть, красная лампочка мигала. Все это записывалось в цифровом формате.

- Хорошо, - сказал Рэйс, - есть вопросы. У нас в Осьминоге есть перечень. Куча вопросов, которые скопились за сто лет. Надо позвонить президенту. И священнослужителям, они захотят быть здесь.

Рэйс повернулся, чтобы уйти, передвигаясь почти бегом.

- Ubi sum? - Спросил Баб. - Quis annus hic est?

- Он хочет знать, где он находится и какой сейчас год, - перевел Энди.

- Похоже, не только у Рэйса есть вопросы, - нахмурилась Сан.

Баб взглянул на Сан и прищурился, его эллиптические глаза сузились так, что стали выглядеть еще устрашающе.

Глава 6

Генерал Рэджис Мердок пытался сдержать свое волнение, бодро шагая по Красному рукаву. Это была действительно захватывающая неделя. Он почти видел свет в конце туннеля, завершение более чем трех десятилетий ожидания.

Сорок чертовых лет, и он почти выбрался из этой дыры.

Он добрался до Осьминога и сел за главный терминал. Компьютер загружался целую вечность. Выйдя в сеть, он вошел в КОНТАКТ, портативный интернет-приемник президента. Президент постоянно носил его с собой, и почти все думали, что это высокотехнологичный пейджер. На самом деле это был мини-компьютер, способный принимать и хранить более 40 гигабайт информации: изображения, текстовые файлы и программы, а также цифровые копии музыки и видео.

Восемь орбитальных спутников контролировали его передачи, поэтому президент мог мгновенно получать информацию, находясь в любой точке мира. Прибор был водонепроницаемым, ударопрочным и пуленепробиваемым. Президент даже мог использовать его для нанесения ядерного удара.

Решив, что сообщение о текущей ситуации не терпит отлагательств, Рэйс связался с ним одним гудком. Это сообщило бы президенту, вопрос наиважнейший. В зависимости от того, находился ли аппарат в беззвучном режиме, он должен был либо подать звуковой сигнал, либо один раз завибрировать. Когда соединение было установлено, Рэйс нажал на микрофон. Его навыки набора текста были значительно хуже.

- Господин президент, это Рэйс. Наш объект в настоящее время может общаться. Я собираюсь начать допрос. Буду держать вас в курсе событий, и помните, что мне было обещано.

Рэйс нажал на иконку "Отправить". Устное сообщение было переведено в текст, зашифровано и в течение нескольких секунд отправлено на КОНТАКТ президента. Несмотря на то, что шифр был самым сложным в мире и считался невзламываемым, Рэйс все равно относился к кодам с опаской и всегда писал свои сообщения несколько туманно. Немцы тоже не думали, что их "ЭНИГМА" будет взломана.

Журнал Рузвельта, как называл ее предшественник Рэйса, лежал в ящике стола рядом с главным терминалом. В обязанности Рэйса в Самхейне входило поддержание и обновление хранящейся в ней информации. С тех пор как Теодор Рузвельт начал проект в 1906 году, был составлен список вопросов, которые нужно было задать Бабу, если он когда-нибудь проснется и будет признан разумным. Их было много, некоторые научные, некоторые исторические, некоторые теологические.

Каждый последующий президент добавлял в журнал свои собственные вопросы, и вопросы исключались, когда они теряли ценность - например, больше не было необходимости задавать Бабу вопрос 1918 года "Возможно ли расщепить атом?"

У журнала сохранился оригинальный кожаный переплет, хотя с годами он потускнел и потрескался. Первые несколько десятков вопросов были напечатаны, но Рузвельт был достаточно мудр, чтобы понять, что появятся и другие вопросы, поэтому после напечатанных страниц были вклеены двести пустых.

Рэйс много раз перечитывал журнал и даже добавил несколько собственных вопросов. Теперь, после столетия сеяния, пришло время жатвы.