- Огромное спасибо, ты меня успокоил, - проговорила Эмма с притворным облегчением. - А то я уже начала бояться, что мы вырастим необразованных Дарвинов.
- О-о, это принесло бы мне немыслимые страдания. И они засмеялись.
Весь январь он проработал над завершением четвертой главы "Изменения в природе". Соединить материал в жесткую логическую цепь - это потребовало большого внутреннего напряжения, и Чарлз был измотан. Он признался Эмме:
- Что-то я стал себя хуже чувствовать. - Ты слишком много работаешь.
- Но что же делать? Книга получается очень большой. Хочу, чтобы рукопись вышла безупречной. Я словно Крез, сгибающийся под тяжестью своего богатства. Стал принимать минеральные кислоты - я читал о них раньше, по-моему, помогает.
Эмма предложила ему поехать в водолечебницу около Мур-Парка прямо сейчас, не дожидаясь весны, ведь это всего в сорока милях от дома.
- Не представляю, как смогу оставить рукопись, опыты. Она окинула его осторожным, изучающим взглядом.
- Чарлз, дорогой мой, а не проснулся ли в тебе эгоизм? Уж не ищешь ли ты мировой славы от своей книги?
Чарлз пожал плечом, как бы говоря: "Кто знает?"
- Просто я безумно увлечен работой, вот и все. Но и безделица слава, сегодняшняя или посмертная, мне небезразлична. Впрочем, слишком большого значения я ей не придаю: насколько я знаю себя, будь мне известно, что имя автора этой книги навсегда останется анонимным, я бы работал с тем же усердием, но получал бы от работы меньше удовольствия.
Его загородная изоляция объяснялась, в частности, желанием избежать конкуренции и зависти со стороны лондонских ученых. С этими явлениями он столкнулся давно, когда посещал заседания Зоологического общества, особенно ему помнилось заседание Королевского общества весной 1848 года, на котором Ричард Оуэн критиковал Гидеона Мантелла. Теперь, в 1857 году, ссора вспыхнула между Ричардом Оуэном и Томасом Гексли. После возвращения Гексли из четырехлетнего плавания на "Рэттлснейке" Оуэн обратился к первому лорду Адмиралтейства с просьбой дать Гексли оплачиваемую работу на корабле "Фисгард".
- Оуэна я считаю великим человеком, - сказал тогда Гексли Чарлзу, как он курит сигару, с какой страстью поет!
Вместе с Чарлзом и другими Оуэн голосовал за принятие Гексли в члены Королевского общества. Но Чарлз все равно решил предостеречь Гексли, как его самого в свое время предостерег Лайель:
- Будьте осторожны с Оуэном. Он на вас еще набросится. Он набрасывается на всех. Это у него в крови.
Вскоре Гексли убедился в двуличности Ричарда Оуэна, которого большинство современников боялись и ненавидели - за его недобрые шутки, за высмеивание подчиненных. Оуэн был человеком незаурядным и не скрывал, что это ему известно. Он относился к Гексли пристойно лишь до тех пор, пока не понял, что тот способен поколебать его безоговорочный авторитет в зоологии. Первый раз Оуэн показал себя, когда не позволил напечатать в "Трудах Королевского общества" статью Гексли "О морфологии головоногих моллюсков". Гексли сказал по этому поводу:
- Оуэн считает естественный мир своей вотчиной и никому не позволяет туда вторгаться.
Чарлз был свидетелем растущего антагонизма между двумя учеными, в конце концов приведшего к ссоре. В начале года Оуэн, пользуясь своим положением в Государственной горной школе, присвоил себе титул профессора палеонтологии и серьезно пошатнул позиции Гексли в этой школе. Гексли порвал всякие отношения с Оуэном.
- Оуэн делает все, чтобы зажать меня, да и не только меня! Пусть поостережется. В моих предметах я разбираюсь лучше, чем он, и готов сражаться с полудюжиной драконов. Да, у него едкое перо, но могу сказать о себе не без лести, что не уступлю ему и в этой сфере.
Чарлз предвидел, что эти два антагониста: представитель старой гвардии, пытающийся всеми средствами сохранить статус-кво, и ученый помоложе, без оглядки рвущийся к лидерству, в один прекрасный день схватятся не на жизнь, а на смерть, и битва эта всколыхнет весь научный мир и оставит неизгладимый след в истории. Но Чарлз не знал, не мог даже представить себе, что эпицентром и даже побудительной силой этой битвы станет он сам.
Чарлз не раз приглашал в Даун-Хаус контр-адмирала Роберта Фицроя с женой. Первая жена Фицроя, Мэри О'Брайен, умерла, оставив ему четверых детей. И он женился на дочери своей кузины. Сейчас чета Фицроев приняла приглашение, и Чарлз предвкушал удовольствие от воспоминаний о годах, проведенных вместе на борту "Бигля". Но Фицрой сразу же дал понять, что приехал с другой целью. Мужчины удалились в кабинет, Чарлз предложил заметно постаревшему Фицрою кресло. Волосы адмирала побелели, взгляд стал жестким. Тем не менее он и сейчас оставался представительным мужчиной.
- Дарвин, помните ли вы, как мы плыли в вельботах по реке Санта-Крус в апреле 1834 года? Когда мы двигались вдоль равнин, покрытых огромными валунами, футов на сто погруженных в породу, я сказал: "Едва ли на эту работу ушло всего сорок дней потопа".
- Помню. Вы упомянули об этом в последней главе вашей книги.
- Да, но лишь потому, что я очень плохо знал Библию, не разбирался в священном писании. Я кое-что прослышал о ваших теориях. Вы, что же, отрицаете достоверность книги Бытие?
- Ее опровергает природа. Я лишь записываю то, что вижу. Природа никогда не лжет.
- Значит, лжет Библия? Стыдитесь!
- Во всем мире накапливаются сведения о том, что нашей планете много миллионов лет. Что вся жизнь на ней возникала, изменялась, приспосабливалась к обстоятельствам, связанным с перенаселенностью, запасами съестного, наличием хищников, климатом. Многим видам не удалось приспособиться, и со временем они исчезли. Вы видели органические остатки костей на Пунта-Альте. Некоторые виды за миллионы лет подверглись радикальным изменениям, их невозможно узнать, а изменения эти были продиктованы потребностью их внутренних органов, не говоря уже о внешнем облике. И жизнь на земле в ее нынешнем виде - это не что иное, как выжившие и наиболее успешно приспособившиеся виды. Фицрой вспыхнул.
- И каков же ваш вывод? Что первый человек явился на свет ребенком или дикарем? По моему разумению, такое абсолютно невозможно. Такой человек погиб бы через несколько часов. Я согласен лишь с одним толкованием: человек был сотворен с совершенными телом и разумом, а как вести себя дальше, ему было подсказано свыше.