Лайелю уже перевалило за шестьдесят, он совершенно по-еедел, широкие белые бакенбарды почти достигали подбородка. Под глазами резко обозначились темные круги, выдававшие несвойственное ему напряжение, ибо обычно он спокойно сносил житейские бури.
- Не спрашиваю, чем обязан такой чести, - сказал Чарлз. - Надеюсь, с десятой попытки и сам догадаюсь.
- Нужно быть идиотом, чтобы не догадаться, - проворчал Лайель. Впрочем, все гении в какой-то степени идиоты.
- Мы приехали не для теоретических дискуссий! - воскликнул Гукер с необычной хрипотцой в голосе. - Я прочитал работу Уоллеса. В поезде по пути из Лондона мы с Лайелем разработали спасительный план действий.
Чарлз едва не лишился дара речи.
- Очень тронут, что вы хотите вызволить меня из этой дурацкой истории. Я распоряжусь, чтобы в кабинет подали кофе.
Вдоль всех стен - стеллажи с книгами, множество картотечных шкафчиков, микроскоп на полке, столы заставлены бутылками, коробочками и банками, здесь же увеличительное стекло и стопы бумаги - уютно и безопасно, как во чреве матери.
Чарлз набрал побольше воздуха.
- В пятнадцатистраничной статье Уоллеса есть все, о чем я более подробно - на двухсот тридцати страницах - написал в 1844 году, и вы, Гукер, это давным-давно читали. Около года назад я послал краткое резюме моих наблюдений Асе Грею, таким образом, у меня есть точные доказательства, что я ничего не позаимствовал у Уоллеса, Я бы рад сейчас напечатать небольшую статью, страниц на десять, с общим изложением моих взглядов, но имею ли я теперь на это право? Ведь Уоллес может сказать: "Вы не собирались излагать свои взгляды, пока не получили представление о моей теории. Так справедливо ли воспользоваться тем, что я по собственной воле сообщил вам мои идеи, и таким образом помешать мне опередить вас?" Получится, что я воспользовался подвернувшейся под руку статьей Уоллеса, работающего в этой же области, и опубликовал свой материал. Да я скорее сожгу всю свою книгу, чем допущу, чтобы Уоллес или еще кто-нибудь подумали, будто я занимаюсь подтасовкой! А разве вы не считаете, что, прислав свою статью, он связал мне руки?
- Разумеется, нет, - быстро ответил Гукер. - Вы старше и первым начали работать в этой области, на двадцать лет раньше Уоллеса.
Чарлз благодарно кивнул, но продолжал стоять на своем.
- Уоллес ни словом не обмолвился о публикации, но ведь будет несправедливо, если мне придется уступить первенство в моей многолетней работе... впрочем, чувства чувствами, но сути дела они изменить, пожалуй, не могут.
Однако его слова не впечатлили Лайеля и Гукера.
- Ваши материалы 1844 года у вас далеко? - спросил Гукер.
- Близко. На них сплошь ваши карандашные пометки.
Чарлз подошел к большому картотечному ящику около двери.
- Вот они.
Гукер взял работу и углубился в чтение. Лайель спросил:
- А можно почитать письмо, которое вы написали Асе Грею?
Чарлз вынул из папки Асы Грея копию письма, передал ее Лайелю, и тот начал читать.
- Я не могу заставить себя... - пробормотал Чарлз.
- Успокойтесь, - сказал Лайель, - иначе окажется, что ваш отец был прав, когда предсказывал, что вы будете знать толк лишь в охоте, собаках да ловле крыс.
Впервые за последние дни Чарлз засмеялся. Потом начал вышагивать по комнате и наконец опустился на свою подушечку.
Лайель и Гукер переглянулись, кивнули друг другу.
- По-моему, этого достаточно! - воскликнул Гукер.
- Без сомнения, - согласился Лайель. - Письмо к Асе Грею плюс работа 1844 года прекрасно сочетаются
- Сочетаются для чего? - спросил Чарлз.
- Для того, чтобы представить их первого июля на заседании Линнеевского общества.
- Но как же так? - воскликнул Чарлз. - Ведь материал нужно обработать, на это уйдут месяцы...
Лайель отвел его возражения:
- Там же мы зачитаем и статью Уоллеса.
- Нужно заручиться его согласием, - всполошился Чарлз. - Да я и не успею к сроку!
- Ерунда, - решительно возразил Гукер. - На базе трактата 1844 года и письма к Асе Грею мы с Лайелем напишем обстоятельное и убедительное заключение. По объему оно не будет превышать статью Уоллеса.
У Чарлза отвисла челюсть.
- Вы хотите... сделать всю эту работу... вместо меня?
- Не умрем, - заверил его Гукер. - Вы прожужжали нам все уши вашей теорией видов, так что нам это будет нетрудно.
Некоторое время Чарлз молчал, потом произнес:
- Вы добрейшие люди на земле. Но как мы объясним Линнеевскому обществу столь странное совпадение?
- Расскажем им всю правду, - твердо сказал Лайель. - Мы с Гукером уже написали в поезде представление.
Вынув из внутреннего кармана пиджака сложенный лист бумаги, он начал читать:
"Прилагаемые бумаги, которые мы имеем честь представить на рассмотрение Линнеевского общества и которые связаны общей темой, а именно "Законы, влияющие на возникновение разновидностей, родов и видов", содержат результаты исследований двух неутомимых естествоиспытателей: мистера Чарлза Дарвина и мистера Алфреда Уоллеса.
Эти господа, независимо друг от друга и не имея сведений о работе друг друга, разработали одну и ту же весьма оригинальную теорию, объясняющую появление и увековечение разновидностей на нашей планете, оба они могут справедливо претендовать на право быть первооткрывателями в этой весьма важной области исследований. Ни один из них не публиковал своей теории, хотя вот уже долгие годы мы постоянно уговариваем мистера Дарвина сделать это, и, поскольку сейчас оба автора безоговорочно передали свои материалы в наши руки, мы считаем, что в интересах науки представить наиболее значительные места из этих работ на рассмотрение Линнеевского общества"
Обдумав текст представления, Чарлз нашел его весьма убедительным.
- Великолепно! Мне только потребуется некоторое время, чтобы кое-что подновить...
- Но надо действовать быстро, - предупредил Гу-кер. - До заседания первого июля осталось несколько дней.