- Мои знакомые юристы говорили мне, - сказал он сыну, - что закон вещь прекрасная, если ты готов питаться в завтрак, обед и ужин опилками без масла.
Ленард успешно работал в Королевском военном училище в Вулвиче, Френсис проходил практику в лондонской больнице св. Георга, Горас учился в Тринити.
В доме родителей осталась только Элизабет, радуя их сердца добротой и приветливым нравом.
Джордж и Френсис на каникулы поехали в Соединенные Штаты.
- По возвращении подробно опишите мне американцев, - напутствовал их Чарлз.
- Едем с нами, отец, сам все увидишь.
- Я Стикс-то даже не знаю, как переплыву, - содрогнулся Чарлз.
Как-то Дарвины вместе с Горасом приехали погостить к приятелю и в первый раз увидели пристроенную к дому веранду. На веранде собиралась вся семья; гости пили чай, читали газеты, просматривали новые книги. Было уютно, прохладно, легко дышалось, царил какой-то особый дух товарищества и все-таки крыша над головой. Перед отъ-. ездом Эмма сказала:
- А у нас нельзя сделать такую веранду? Пристроить со стороны гостиной?
Дома Чарлз позвал двух плотников из деревни и начертил план веранды длина, как у гостиной, ширина двенадцать футов. Постройка самая простая бетонный фундамент, покатая стеклянная крыша, начинающаяся между первым и вторым этажами. Фасад совсем открытый, боковые стены в три фута высотой; рамы с частым переплетом и встроенные скамейки. Обставили веранду недорогой плетеной мебелью с красными подушками.
Веранда изменила обычное течение жизни в Даун-Хаусе, распорядок дня стал менее строгим. В хорошую погоду грелись в лучах солнца, падающих сквозь стеклянную крышу; особенно любила веранду молодежь; дети и их гости часами разговаривали на веранде, читали, играли в карты или шашки. От горячих лучей полуденного солнца с запада веранду защищали высокие липы, в июне наполняющие воздух медовым ароматом; из окон открывался вид на цветущие клумбы и солнечные часы. Чарлз с Эммой любили смотреть, как молодежь играет на лужайке в крокет.
- Ну не странно ли, - говорила Эмма, - что простое маленькое крыльцо может так сплотить семью?
- Я должен был построить такую веранду много лет назад, - сокрушался Чарлз, - так мы больше проводим времени под открытым небом, ближе к природе,
А когда он смог выменять кусок Песчаной тропы, принадлежащий Леббокам, на равноценный кусок своей земли, он почувствовал, что наконец-то все в его мире встало на свои места.
Чарлз вынашивал планы нескольких книг, которые должны были завершить его труд "Происхождение видов". Это были по большей части работы в области ботаники: "Насекомоядные растения", "Различные формы цветов у растений одного и того же вида", "Действие самоопыления и перекрестного опыления в растительном царстве", "Способность к движению у растений". Теперь в его распоряжении было достаточно материала, чтобы написать строго научное сочинение на основе монографии "О движении и повадках лазящих растений".
Джону Мэррею постоянно требовались все новые издания его книг, а Чарлз не мог просто перепечатывать старые. Всегда появлялись какие-то новые открытия, которые нельзя было обойти молчанием; многие из них выросли на почве, подготовленной его собственными трудами; они способствовали более глубокому и строгому пониманию естественной истории. Его картотека десятки узких ящичков с наклейками, сколоченных в 1842 году, в год переезда в Даун-Хаус, - была битком набита результатами ежедневных наблюдений над живыми организмами, рассеянными по всему лику земли. Чарлз работал больше двух месяцев над шестым изданием "Происхождения видов", расширив его, исправив ошибки, встречавшиеся в предыдущих изданиях, а в январе 1872 года закончил работу над гранками дешевого издания этого сочинения. Оно было набрано на бумаге низкого качества, мелким шрифтом, но зато число ее читателей значительно возросло. Он также доставил себе удовольствие дать в новом издании хорошо аргументированный, написанный в сильных выражениях ответ Сент-Джорджу Майварту.
Его идеям не были страшны далекие расстояния ни на земле, ни в сознании человека. Но идея пангенезиса, универсальной структуры клетки, не находила отклика у коллег-натуралистов, если не считать узкого круга друзей - Лайеля, Гукера, Уоллеса, доктора Холланда. После выхода в свет очередной книги, критикующей его теорию, Чарлз писал Уоллесу: "... я еще не опустил знамен пангенезиса..."
Опубликовав "Происхождение человека", Чарлз почувствовал, что здоровье его опять пошатнулось, и он мог теперь работать всего полдня. Но поездка на несколько дней в Лондон восстановила его силы. За весь 1872 год он написал всего одну печальную строчку: "... я старею, теряю силы; ни один человек на свете не может сказать, когда его интеллект начнет сдавать по-настоящему..."
Его интеллект, по-видимому, еще и не начинал сдавать. Он очень много работал и писал научные статьи для журналов "Природа" и "Дневник садовода". В Даун-Хаус приезжали и оставались пожить гости из Германии, России, Голландии и Соединенных Штатов. Прежде, побыв с гостем минут десять, в крайнем случае полчаса, Дарвин спешил вернуться к своему уединению; теперь же он с большим удовольствием долго оставался в обществе друзей и единомышленников.
К сожалению, многие его друзья переживали в это время тяжелые дни. Джозефу Гукеру по-прежнему мешал министр работ; он урезал бюджет для лаборатории, музея и библиотеки в Кью; уволил нескольких главных его помощников; распространил слух, что и Гукеру скоро придется уйти. Гукер обратился к премьер-министру Глад-стону с просьбой вмешаться. Гладстон ничего не ответил. Министр работ Эйртон поручил Ричарду Оуэну, давнему противнику Гукера, приготовить анонимный доклад для прочтения в палате общин, который был опубликован как официальный отчет о состоянии Ботанического сада в Кью. Оуэн бросил тень на доброе имя сэра Уильяма Гукера и его сына Джозефа; он с издевкой писал о его гербарии, перечислил погибшие деревья, объясняя потери плохим руководством и небрежением.
- Я всегда стыдился своей ненависти к Оуэну, - сказал друзьям Чарлз. Теперь я буду лелеять свою ненависть и презрение к нему до последних дней моей жизни.
Группа натуралистов, куда вошли Лайель, Гексли, Бентам и Дарвин, написала письмо о Кью и о заслугах перед наукой отца и сына Гукеров, вручив его премьер-министру. В то же самое время Джозеф Гукер был избран президентом Королевского общества - высший пост ученого в Англии.