Но через несколько дней от признания не осталось и следа. "Уитнесс" от 11 января с яростью обрушился на тех, кто встретил аплодисментами Гексли и его "глубоко порочную теорию… самым кощунственным образом противоречащую священному писанию и религиозным догмам, тогда как им следовало дать отпор гнусным оскорблениям, нанесенным им лично и всему роду человеческому, который был создан по образу и подобию божию, и всем вместе покинуть зал".
История повторялась. Однако об этих нападках узнали и те, кто прежде не имел ни малейшего представления о дарвинизме, и теперь при виде столь яростного возмущения стали выяснять, в чем же суть дарвиновских идей.
Чарлзу и Гексли все это представлялось игрой, которую они назвали "Как увеличить число сторонников новой теории, понося ее защитников".
О том, как "Уитнесс" напустился на Томаса Гексли, стало известно и лондонским натуралистам, но резкий тон статьи почти ни у кого не встретил сочувствия. Поскольку президент Геологического общества Леонард Хорнер был в отлучке, на Гексли как на секретаря общества была возложена обязанность произнести поздравительную речь на заседании по случаю очередной годовщины общества. Чарлз не присутствовал на заседании в Берлингтон-хаусе, но узнал о нем со слов Лайеля.
– Никогда еще не видел, чтобы поздравительную речь слушали с таким интересом и встретили такими аплодисментами, – рассказывал Лайель. – Хотя некоторые его смелые суждения кое-кого покоробили.
– Его или мои?
Чарлз задал этот вопрос потому, что с недавних пор Гексли прозвали "Дарвинов бульдог".
– Он опирался на "Происхождение", – ответил Лай-ель, – но поделился и собственными мыслями и наблюдениями. Он отметил, что если обратиться к позвоночным и беспозвоночным давних эпох, если принять во внимание, что некоторые животные существуют в самых разных уголках земли, почти не изменяясь, то окажется, что о ранних формах жизни на земле нам мало что известно. Может быть, события, которые геология относит к одному времени, отстоят друг от друга на десять миллионов лет.
В семье Дарвинов происходили не только счастливые события. Скончалась сестра Чарлза Марианна, и Сюзаи взяла опеку над младшими Паркерами. А в январе и Шарлотта, сестра Эммы, тридцать лет назад вышедшая замуж за преподобного Чарлза Лэнгтона, слегла от неизвестной болезни и тоже умерла.
В феврале самого младшего из сыновей Чарлза – десятилетнего Гораса поразила непонятная болезнь: иногда его руки, ноги и шея начинали судорожно дергаться. Поначалу родители боялись, что болезнь эта вызвана каким-то поражением мозга, ведущим к параличу. Но местный врач и спешно вызванный из Лондона доктор Холланд не нашли ничего опасного. К концу апреля судороги у Гораса прекратились, но он еще целый год страдал несварением желудка.
– Конечно, у него это наследственное, – ворчал Чарлз.
– Нет, благоприобретенное, – спорила Эмма. Первого апреля в Англию вернулся Алфред Рассел
Уоллес. Он восемь лет путешествовал по Малайзии, Суматре, Яве, Борнео, Целебесу, Молуккским островам, Тимору и Южной Гвинее, собирая образцы флоры и фауны. Человек, который восемь лет провел в далеких краях, где на него часто смотрели как на врага, в глазах Чарлза был героем. Он пригласил Уоллеса в Даун-Хаус. Уоллес в ответном письме благодарил его и добавлял: "Мне надо еще немного подлечиться, но, как только смогу, обязательно к Вам приеду".
Джон Мэррей издал две тысячи экземпляров книги Чарлза "Различные приспособления, при помощи которых орхидеи оплодотворяются насекомыми". Книга вышла в красивом фиолетовом переплете; на матерчатой обложке была вытеснена золотом орхидея. В предисловии Чарлз писал: "Цель настоящей работы показать, что способы опыления у орхидей по своему разнообразию и даже совершенству не уступают наиболее ярким примерам приспособляемости в животном царстве".
Исследованием орхидей Чарлз занимался несколько лет, работа над книгой заняла всего девять месяцев – ее пришлось прервать только для того, чтобы отредактировать второе немецкое издание "Происхождения" и написать статью о весьма примечательном способе оплодотворения у двух видов примулы: маргариток и первоцвета. Работать над книгой об орхидеях было приятнее всего: Эмму и детей они занимали не меньше, чем самого Чарлза, поэтому они часто просили его почитать свою рукопись.
Книга вышла 15 мая. Цена была весьма доступной – всего девять шиллингов. Натуралисты раскупали книгу охотно.
Чарлз боялся, что его догадка о существовании насекомого с "хоботком длиной в целый фут" вызовет насмешки. Так оно и случилось. Но вскоре некий миссионер на Мадагаскаре обнаружил бабочку с хоботком именно такой величины – бабочка забиралась в цветок звездной орхидеи и покидала его, унося на себе пыльцу, которая шла на опыление другой звездной орхидеи.