Сестра его Сюзан часто болела. Она всю жизнь прожила в Маунте, отказывалась от приглашений Чарлза, Эммы и других родственников, не желая покидать отчий дом. В октябре, шестидесяти трех лет от роду, она умерла. Похоронили ее в Шрусбери. Каролине и Эразму Чарлз сказал:
– Я, кажется, догадываюсь, почему Сюзан не покидала Маунт, хотя последние годы жила там в одиночестве ив одиночестве умерла. Она боялась порвется ниточка, связывающая ее с отцом. А она больше всех на свете любила его. Потому и замуж не вышла.
– Я это чувствовала, – сказала Каролина.
Чарлз получил отчет о распродаже имущества усадьбы Маунт – деньги выручили немалые. Домашняя утварь, мебель, книги, фортепьяно, добротная голубая карета от лондонского мастера с упряжью и "багажной корзиной наверху", фаэтон доктора Дарвина "на самых лучших рессорах, обитый коричневой тканью", "модный четырехколесный экипаж, почти что новый…". Чарлз закрыл глаза и увидел отца, возвращающегося домой после долгого дня работы.
Деньги от аукциона разделили между детьми Марианны Паркер, как того и желала Сюзан. Когда продали дом, на Чарлза навалилась тоска по ушедшим дням. "Прекрасный старый цветник, площадка для прогулок, сад с оранжереей, пять акров земли". С домом продавались: четыре конюшни, кучерская, упряжная, кузня, псарня, амбар. Покупателям обещались "охота и гольф".
В те годы, когда Чарлз жил в Маунте, площадки для гольфа еще не было. Но охота в окрестностях Шрусбери и тогда была отличная, особенно около Вудхауса. Там он влюбился в Фэнни Оуэн. Ни от нее, ни от ее сестры Сары он и строчки не получил с тех пор, как вернулся в Англию.
Прошло несколько дней после смерти Сюзан; Чарлзу все не работалось, и вот мало-помалу он стал понимать, что ни единой строки о происхождении человека он в рукопись "Изменения" не добавит. На то было две причины. Первая – критики, главным образом теологи, сразу набросятся на главу о человеке, обойдя вниманием тридцать с лишним глав о растениях и животных.
Вторая причина – нельзя рассматривать эволюцию человека в одной-единственной главе в конце рукописи, насчитывающей тысячу страниц.
Нужен простор, чтобы изложить свою теорию, обосновать ее, связать воедино все звенья, чтобы получилась неразрывная цепь. Целая книга отнимет годы, но это не страшно: уже собран огромный материал, на котором можно построить теорию происхождения человека. Хорошо бы еще включить объяснение этнических различий народов земли.
К 21 декабря Дарвин завершил правку "Изменения" и остался доволен: лучше, чем есть, он не мог бы сделать. Джона Мэррея смущал объем книги; он сказал Чарлзу, что для однотомника она велика. Пришлось бы набирать мелким шрифтом, сокращать поля. Он предлагал издать книгу в двух томах, приблизительно одинаковых по объему. Дорогостоящая затея: оба тома будут стоить один фунт десять шиллингов. Чарлз написал Мэррею: "Трудно передать, как огорчительно, что книга слишком велика по объему. Боюсь, она себя не окупит. Но сократить не могу. Даже если бы и предвидел ее объем, не изъял бы ни одной главы. Если вы побоитесь ее напечатать, тотчас же уведомьте меня. Я приму это как отказ. Если решитесь печатать, отдайте наиболее понятные главы на суд человеку, которому вы доверяете. Умоляю, не беритесь печатать, не взвесив все хорошенько, ибо, если вы из-за меня окажетесь в убытке, я не прощу этого себе до конца дней".
Дожидаясь ответа Мэррея, Чарлз пребывал в мрачном, раздраженном настроении. Ходил как неприкаянный, и вот ожиданию пришел конец: Мэррей написал, что расходов он не боится, несмотря даже на то, что для иллюстраций потребуется сорок три доски. Книгу он издаст, хотя один из его друзей, человек, близкий к литературе, познакомившись с рукописью, высказался о ней отрицательно.
Чарлз закончил последнюю главу "Изменения домашних животных и культурных растений", назвав ее "Заключительные замечания". Она была короткая, но содержала несколько строк с грозным предупреждением: "Если всемогущий, всеведущий создатель все планирует и предвидит, то мы поставлены перед лицом проблемы, которая так же неразрешима, как проблема свободной воли и предопределения".
Год отнимет у него кропотливая правка гранок, что-то он пересмотрит, что-то прояснит. И затем с легким сердцем – ведь Мэррей уже печатает книгу – кто же еще взялся бы печатать? – он вновь садится в любимое кресло за крытый зеленым сукном письменный стол в своем кабинете и начинает писать первую главу "Происхождения человека". И снова он невольно обманывает себя, думая, что напишет "один не очень объемистый том".
В феврале они отправились на неделю к Эразму в Лондон: отпраздновать день рождения Чарлза (ему исполнялось пятьдесят восемь лет) и отметить двадцать восьмую годовщину своей свадьбы. Чарлз заранее известил Уоллеса, Гексли, Гукера и Лайеля и назначил день встречи с каждым из них. Первым он навестил Уоллеса, проживавшего теперь на Сант-Марк, в доме No 9, вблизи Риджент Парк Роуд. Его жена Энни готовилась летом стать матерью. Своего первенца – если, конечно, родится мальчик – они намеревались назвать в честь Герберта Спенсера, ученого-философа, который пустил в оборот выражение "выживание сильнейших", с тех пор прочно вошедшее в обиход дарвинизма.