- Слои? - подсказал Моло.
- Конечно! Слои. Энергетические слои, что-то вроде домиков для отдельных брызг энергии. Ты называл их пенцы. Итак, пенец каждого слоя волен заниматься, ах, не очень подходит тут это слово....
- Ну почему же! Волен заниматься тем, что у него получается лучше всего. Например, я - зинг, я изобрел превращение энергетических... ммм... промежутков? Отходов?
- Энергетических разрядов! Преобразование энергетических разрядов в материю.
- Нет, не согласен с разрядами!
- Энергетические взмахи, энергетические поля?
- Нет же. Слово такое, чтоб обозначало то, что нам не нужно, о! Энергетический мусор! И из этого мусора мы построили целый мир. А потом гисты изобрели клетку. Научили ее делиться и меняться. А потом на ее основе понаделали многоклеточных, растений. Триллионы триллионов экспериментов! И наконец - попытались вписаться в них. Получилось. Но захотелось перемещаться. Так были изобретены животные. Еще больше экспериментов. Еще больше видов. Вписание за вписанием и изменение за изменением, вот и человек!
Он осекся и встряхнул головой:
- Нам пора, давно пора. Не хочу, чтобы у тебя развилась зависимость, как у тех жуков.
Глава 4
Глава 4
- Скукота, - произнес Моло, заглядывая в текст через мое плечо и напряженно щурясь. - Я думал, мы тогда занялись чем-нибудь поинтереснее, чем созерцание и порицание трилобитов. Те жуки, это же трилобиты были?
- Я не знаю, что там за модель ползала...
- А хорошая модель получилась, с четкими датчиками и осознаванием высокого уровня. Поэтому нам и нравилось в них вписываться. Помню, какой переполох случился в энергокоме и как мы вынесли решение вывести аддиктивных насекомых из обращения в материальном мире.
Ясно, Моло не записал себе в сознание нашей с ним истории, потому что загрузил все данные по истории исследования материального мира. Конечно, понимаю, он поступил, как требовало его задание, но почему мне обидно?
- Моло, а что бы ты хотел прочитать? Что для тебя написать?
- Для меня - ничего. Я слишком стар, зрительный канал уже совсем изношен. А если хочешь увлечь материальных людей - среди них нынче очень многие умеют читать - попробуй словами создавать эмоции. Если у тебя получится дать человеку такое переживание, которое он примет за свое собственное, то ты получишь его интерес и уважение.
- Ничего не изменилось, - улыбнулась я. - В этом всегда заключалась моя проблема. Для меня оказаться в человеческом теле - это уже большое переживание, полное ярчайших эмоций. А для натуральных людей - дело привычное. Но я пишу не для них. Просто хочу оставить летопись, правдивую, реальную. Возможно, для себя самой, когда впишусь в следующий раз.
На следующий день меня разбудило шарканье ног Моло, накануне я заснула прямо за столом. Он смеясь сказал, что на моей щеке отпечатки клавиш, будто буквы пытаются проникнуть внутрь меня.
За завтраком - чашка питья под названием кофе и сладкий месяцеобразный хлебушек - мы обсуждали, что мир опять все тот же, натуральные люди насоздавали вокруг себя вещей, которые их вскоре приведут к очередному упадку. Я вспомнила предыдущие цивилизации, согласно созданному энергокомом закону натуральные люди - всегда одновременно стремились к расширению своего вида и к самоуничтожению.
- Моло, но может теперь все будет по-другому? Посмотри, ведь люди за последние сто лет поумнели.
- Нет, Мала, материальные законы устанавливают пределы для них: верхний предел - размножайся, а нижний - уничтожайся, увы. Им не выйти за эти рамки и, следовательно, не поумнеть, это не предусмотрено. А то, о чем ты говоришь, изобретения, воображение... Оно всегда людскому телу было присуще. Мозг человека проектировался нами для решения очень сложных задач. Вписался и не стоишь как датчик, а работаешь. И я говорю про один мозг одного человека. А когда их несколько - они могут решить еще более сложную задачу. Чем больше голов с мозгами - тем масштабнее решение проблемы. Мы это видим на всем протяжении их существования.
- Хочешь сказать, что люди пытаются собраться в энергоком?
- Знаешь, попытки есть. Но у них не получится это здесь, в материи. Это вознаграждение ждет их только после выписывания.
- Уже получилось! Они научились соединять несколько умов именно благодаря новым способам хранения своих мыслей в письменном виде.
- Да. Есть такое.
- Тогда, может и у меня получится? Как мне лучше сохранить свою рукопись в современном мире, чтобы она выжила в веках?
- Никак, - спокойно ответил Моло, и, хитро улыбнувшись, добавил. - Посмотри. Может узнаешь кое-что?
И протянул мне книгу. Гладкие блестящие страницы, одинаковые буквы, похожие на те, которые мелькали вчера передо мной на экране. На открытой странице я увидела маленькую глиняную дощечку, и узнала ее. Сколько я их таких сделала? Сотни, тысячи? Подпись под фотографией гласила: “Тэртерийские таблички, не расшифрованы”. Перелистнув несколько листов, я снова увидела фотографию своей рукописи, которую я сделала уже в другом вписании, эти мои каракули в книге назывались шумерскими табличками, и в небольшом тексте под иллюстрацией тоже говорилось, что их пока не расшифровали.