Занять византийский престол Симеону, однако, так и не удалось, но свои военные и политические успехи он завершил провозглашением себя в 925 г. «Вазилевсом», т. е. «царём, цесарем и самодержцем всех болгар и ромеев», и стал официально титуловаться: «во Христа бога благоверный царь и самодержец всех болгар и греков».
Этот титул, хотя бы номинально приближавший положение болгарского князя к роли и положению византийского императора, интересен, в частности, в том отношении, что он показывает, что в конце IX и в начале X в. балканские славяне, вошедшие с VII в. в состав болгарской державы и составлявшие её коренное и основное массовое население, известные при первых болгарских князьях византийским историкам всегда под именем славян наряду с другим упоминаемым ими же этническим именем болгар, очевидно уже утратили своё старое племенное имя — славяне и получили имя своей политической организации, т. е. имя болгар. Другими словами, болгарская государственность передала своё имя и своему неболгарскому, славянскому населению, так что «болгарин» во время Аспаруха и его ближайших преемников (VII–VIII вв.) означал ещё именно болгарина аспаруховой дружины; в конце же IX в. это имя уже означает славянина болгарского государства, которое к этому времени и по культуре и по языку было уже славянским государством.
Что касается внутренней политики царя Симеона, то она органически вытекала из его основного стремления к захвату Византии, диктовавшемуся политическими и хозяйственными интересами господствующих классов болгарского общества. Для того чтобы подготовить в международном масштабе признание захвата византийского престола, Симеон должен был озаботиться тем, чтобы и в культурном отношении он был равным Византии так же, как он был равен ей своею территорией и своими политическими успехами. Византия была центром науки, искусства, литературы. И Симеон, получивший хорошее литературное образование при византийском дворе, создаёт у себя при болгарском дворе славянский литературный центр, сам занимается литературою, по выражению византийского патриарха Николая, «ежедневно напояя свою душу живоносною водою учения и любознательно перечитывая книги древних»; переводит избранные сочинения византийских (греческих) авторов на славянский язык, вроде, например, Иоанна Златоуста (Златоструй, «Симеонов сборник»); поручает ряд литературных работ другим лицам, поддерживая всячески литературную и культурно-просветительную работу у себя в Болгарии. При Симеоне развивают свою большую литературную деятельность уже названный нами выше Климент, один из образованнейших людей своего времени, затем пресвитер Константин, экзарх Иоанн («Шестоднев»), черноризец Храбр («О письменах») и др. Это литературное движение, характеризуемое в истории славянских литератур обычно как «золотой век» славянской письменности, легло в основу последующего литературного развития у всех славян на востоке и западе и создало из Болгарии своего рода колыбель славянской литературы и образованности.
Кроме того, некоторыми учёными (Зигель, Флоринский) инициативе Симеона приписывается издание компилятивного сборника законов, известного под именем «Закон судный людем», хотя болгарский учёный проф. С.С.Бобчев склонен отнести составление этого юридического памятника скорее к предыдущей эпохе, к эпохе Бориса.
Верный византийским традициям своего родителя и сам убеждённый «византиец», Симеон завершил укрепление своей власти, лишив феодальных жупанов права наследования в своих областях и введя взамен наследственного права назначение верховною властью на должности жупанов доверенных лиц, вследствие чего полунезависимые феоды превратились в провинции, во главе управления которых стояли местные органы центральной правительственной власти. Таким образом, в начале X в. Болгария по своему государственному, политическому и социальному строю, а равно и по культуре господствующих классов, представляла собою приближение к Византии с её абсолютизмом, с господством светского и духовного чиновничества и знати, с закабалённым, угнетаемым и разоренным беспрерывными войнами массовым населением.