Итак: палестинофильство не менее, чем «сионизм», хочет создания еврейского государства и верит, что в будущем это станет возможно. Но если «сионизм» глядит на еврейское государство как на средство избавления от нищеты, обеспечения полного спокойствия и национальной чести, палестинофильство знает, что наше государство не даст нам всего этого до тех пор, пока не «воцарится всеобщая праведность над всеми народами и государствами», и потому оно видит в еврейским государстве лишь «надежное убежище» для духа еврейства, культурные узы, объединяющие нацию.
Поэтому «сионизм» начинает с политической пропаганды, палестинофильство же — с национальной культуры, ибо только посредством национальной культуры и ради нее может еврейское государство быть создано в соответствии с волей и потребностями еврейского народа.
Отрицание диаспоры (1909)
«Отрицательное отношение к диаспоре» — выражение это часто слышится в дебатах между сионистами, полагающими, что для решения нашей национальной проблемы необходимо покончить с диаспорой, и националистами, которые не разделяют этого мнения, причем последние привыкли думать, будто всякий, кто принимает их доктрину «автономии», непременно согласен с ними в данном вопросе. В действительности, однако, смысл выражения «отрицательное отношение к диаспоре» не столь ясен, как может показаться.
Отношение вообще может быть либо субъективно, либо объективно отрицательным. Если мы высказываем неодобрение или нерасположение к тому или иному предмету, то наше отрицательное отношение субъективно: оно касается не самого предмета, но лишь нашей реакции на него. Если же мы говорим, что тот или иной предмет не может существовать, то наше отрицательное отношение объективно: оно вытекает из анализа объективных фактов, вне зависимости от наших личных пристрастий.
В субъективном смысле все евреи разделяют отрицательное отношение к диаспоре. За немногими исключениями все они признают, что быть овечкой среди волков худо и что они с удовольствием покончили бы с подобным положением вещей, будь это возможно. Те, кто предлагает видеть в нашем рассеянии ниспосланное свыше благословение, попросту малодушные оптимисты; не находя в себе мужества взглянуть злу прямо в глаза, они почитают необходимым улыбаться ему и называть добром, поскольку не могут от него избавиться. Но если бы сегодня или завтра явился Мессия — истинный Мессия, — дабы вывести нас из изгнания, то даже эти оптимисты примкнули бы к толпе его последователей без минуты колебания. А раз это так, то «отрицательное отношение к диаспоре», о котором ведется столько споров, должно быть отрицательным в объективном смысле.
Придерживаться отрицательного отношения к диаспоре означает, для нынешней нашей цели, верить в том, что евреи не могут выжить, будучи рассеянным народом, теперь, когда духовная наша изоляция окончилась, ибо у нас нет более никакой защиты перед океаном чуждой культуры, грозящим стереть наши национальные свойства и традиции и постепенно положить конец нашему существованию как народа.
Есть, правда, евреи, придерживающиеся такого мнения; но не все они думают одинаково. Они принадлежат, по существу, к двум разным партиям, которые выводят диаметрально противоположные заключения из общих посылок. Одна партия утверждает, что, поскольку мы обречены на исчезновение, лучше ускорить наступление конца собственными действиями, чем сидеть и дожидаться, пока он наступит сам собою, после длительной и болезненной смертельной агонии. Если еврей может избавиться от своего иудаизма путем ассимиляции здесь и теперь, пожелаем ему удачи; если же нет, пусть он попытается сделать так, чтобы это оказалось возможно для его детей.
Другая партия утверждает, что, поскольку нам грозит исчезновение, мы должны покончить с рассеянием прежде, чем оно покончит с нами. Мы должны обеспечить свое будущее, собрав рассеянных по свету сынов нашего племени на своей исторической родине (или, как добавят некоторые, в любой другой стране, где будем хозяевами), ибо лишь там мы сумеем и далее жить как особый народ. Всякий еврей, способный и желающий избавиться от иудаизма путем ассимиляции, пусть остается там, где он есть; те же, кто не способны или не хотят ассимилироваться, направятся в еврейское государство.