Сыркин указывает на то, что антисемитизм в современном буржуазном обществе выражается не одинаково остро в различных социальных слоях и по этой причине его нельзя приписать постоянному фактору неприязни к евреям, якобы присутствующему повсюду. В некоторых слоях современного общества антисемитизм особенно силен, в других же слоях он умереннее. Путем анализа Сыркин приходит к выводу, что антисемитизм растет в тех слоях, которые проигрывают в классовой борьбе. Антисемитизм — это выражение общественного протеста со стороны социальных слоев, клонящихся к закату:
«Классы эти суть следующие: средний класс, попираемый буржуазией; разорившиеся помещики, растоптанные капиталом; обедневшее крестьянство, стираемое с карты латифундистами. Эти сословия… находятся на грани банкротства и отчаянно борются за ускользающую из-под ног почву. Они дети собственнического класса, но их собственность — одни долги… Одной ногой они стоят среди класса имущих, но другой — уже в лагере пролетариата, и таким образом мечутся туда и сюда под угрозой скатиться в пролетарскую бездну, разверстую перед ними. Сгибаются под тяжестью борьбы с более сильными в экономическом отношении классами и поглощаются ими; поэтому внутренняя борьба в их среде будет усиливаться и в дальнейшем… Каково положение мелкой буржуазии, такова и ее душа. Без образования, да и без стремления к нему, какое пробудилось ныне среди пролетариата, без характера, без идеала, без самосознания и без жажды свободы — эти сословия стали язвой современного общества. При всей своей экономической слабости они представляют собой охвостье правящих классов; их взгляды прикованы к верхней ступени, в то время как они находятся на нижней; они — элемент, поддерживающий общество, хотя по сути своей они — жертвы господствующего класса общества…»
Эти сословия распадаются в результате деятельности современного общества, и угроза разорения и скатывания по наклонной плоскости постоянно витает над ними; они-то, согласно Сыркину, и представляют собой плодородную почву для антисемитизма самого грубого сорта. Они же являются и теми слоями, у которых возникают наиболее острые трения с евреями вследствие экономической деятельности последних:
«Действительно, капиталист-еврей (правда, совместно с капиталистами-христианами) наносит болезненные удары мелкой буржуазии в конкурентной борьбе; еврей из мелкой буржуазии сталкивается с соседом-христианином в погоне за покупателем; еврей-посредник спешит опередить конкурента-христианина».
В соответствии с этим антисемитизм указанных слоев является выражением экономической зависти наиболее вульгарного типа. Не идеологическая критика современного общества в целом подстегивает юдофобию этих средних, разоренных и разоряющихся слоев, «а откровенная корысть, жажда завладеть деньгами еврея, стремление выбить почву из-под ног конкурента — вот что делает их врагами евреев. Ненависть, зависть, лицемерие, обман, подделка, искажение, сознательная клевета на все еврейское и на отдельного еврея — все это признаки данного сословия в его антиеврейской войне».
Это редкостное проникновение в социалистический и психологический аспекты антисемитизма среди сословий, проходящих процесс пауперизации в современном обществе, заключает в себе, как уже говорилось, понимание определенных черт (достигших особой интенсивности лишь поколение спустя) мелкобуржуазного характера, в котором неотчетливые антикапиталистические идеи сочетаются с грубым антисемитизмом.
Позднее, в XX веке, этим отмечены нацистское и другие популистско-радикальные движения, такие, как национально-демократическая партия («эндеки») в Польше в период между двумя мировыми войнами. Ввиду отсутствия принятого социального термина для обозначения состава этих сословий с их антикапитализмом, видевших, однако, не меньшую угрозу и в социализме, Сыркин называет их «катилинианскими сословиями» (по имени Люция Сергия Каталины, выходца из знатной, но обедневшей семьи, поднявшего во времена Цицерона восстание против сената и собравшего вокруг себя множество озлобленных людей изо всех слоев римского общества, разоренных процессами быстрого развития и перемен конца республиканской эпохи — I в. до н. э.):