В этом кроется надклассовый характер антисемитизма, несмотря на его экономические корни. В соответствии с марксистским учением, Ворохов полагает, что антисемитизм коренится в экономических условиях: «Питание же свое этот опасный антисемитизм народных масс черпает из явлений национальной конкуренции между мелкобуржуазными и безработными массами евреев и христиан». Но острие антисемитизма все же направлено как против мелкого торговца-еврея, так и против Ротшильдов и еврейской плутократии в целом. Это ставит еврейского (крупного) буржуа, которого Ворохов именует «еврейским грандом», перед лицом трудной и парадоксальной дилеммы:
«…Еврейский гранд ненавидит эти массы (преследуемые антисемитизмом), но в то же время антисемитизм вечно вновь оживляет в нем давно уже забытые связи с этими самыми массами.
Еврейский гранд несчастен — zwei Seelen wohnen, ach, in seiner Brust (две души обитают, увы, в его груди): душа великолепного европейца и душа невольного покровителя и опекуна этих обездоленных восточных единоверцев… Приходится, скрепя сердце, заняться проклятым еврейским вопросом, стать филантропом, начать заботиться о еврейских эмигрантах, делать сборы для погромленных евреев. Крупная еврейская буржуазия везде и всюду лишь затем и занимается еврейским вопросом, чтобы разрешить его для других, а не для себя… Цель — избавиться не только от еврейского вопроса, но вместе с тем и от самих непрошеных родичей».
В отличие от внешнего, псевдофилантропического отношения крупной еврейской буржуазии к еврейскому вопросу, для средней еврейской буржуазии и прослойки интеллигенции антисемитизм составляет реальную и непосредственную проблему. Эти слои являются носителем национального движения во всяком обществе, а в еврейской действительности находятся под перекрестным огнем, на столкновении двух противоречивых линий развития. Вместе с капиталистическим развитием данного общества укрепляется и распространяется, с одной стороны, демократизация общества, а с другой — обостряется национальное самосознание. С одной стороны, все большее число евреев из средних слоев достигает, благодаря процессу либерализации и демократизации, ключевых позиций в обществе в целом; с другой — они оказываются во все усиливающемся конфликте с соответствующими слоями нееврейского населения. Евреи — врачи, инженеры, журналисты, торговцы, промышленники — все они оказываются оторванными и изгоняемыми из параллельных классовых группировок нееврейского населения, с которыми они, казалось бы, должны быть связаны классовыми узами. Такой отрыв усиливает элементы культурного национализма в этих еврейских слоях, стремящихся к обнаружению своей особой индивидуальности, благодаря связи с языком, историей и национальным еврейским самосознанием:
«Будучи лишены всякой опоры в борьбе за рынок, они склонны желать получить собственный изолированный национальный рынок, они склонны разговаривать о самостоятельном политическом существовании, о еврейском государстве, где они играли бы руководящую политическую роль… Но пока их собственное благосостояние еще не пошатнулось, пока они еще сохраняют за собой среднебуржуазную позицию, пока изоляция и бойкот еще не подрылись под их материальную почву — до тех пор центр тяжести всех их связей и интересов лежит все-таки здесь, в диаспоре, на местах их жительства и обычных занятий».
Итак, крупная еврейская буржуазия относится к еврейскому вопросу филантропически, в то время как буржуазия средняя способствует развитию культурно-интеллектуального национализма, салонного сионизма, не находящего себе реального приложения. С точки зрения Борохова, эти слои не могут быть носителями национально-освободительного движения, так как их экономическая база — несмотря на двусмысленность их положения и общественную изоляцию — заложена все же в существующей хозяйственно-социальной структуре еврейской действительности в диаспоре. Согласно Борохову, в еврейском обществе существует лишь один слой, бедственное положение которого настолько остро, что он не может далее существовать в нынешнем состоянии и неизбежно вынужден искать себе иную экономическую базу и альтернативные пути: это — еврейский пролетариат совместно с еврейской мелкой буржуазией, скатывающейся к пролетаризации. С точки зрения Бо-рохова, еврейский пролетариат Восточной Европы и мелкобуржуазные слои, проходящие быстрый и безжалостный процесс пролетаризации, составляют некое единство, ибо для тех и других возможен только один выход — уйти из стран их проживания. Эмиграция в Америку — пассивный выход для этих слоев, в то время как переселение в Палестину станет для них выходом активным. Эмиграция в Соединенные Штаты пассивна, так как принимает существование американского буржуазного общества как нечто заранее данное и означает примирение с существующей классовой структурой; переселение в Палестину будет активным, ибо в нем заключено созидание нового, революционного общества в этой стране. Во всяком случае, еврейский пролетариат и мелкая буржуазия, для которых нет будущего в Восточной Европе, превращаются в носителей коренных социально-национальных перемен в еврейском обществе.