Вопрос направленности в будущее — которое принадлежит нации, то есть является коллективным, а не индивидуальным будущим, — служит Грецу, как это легко понять, и в диспуте с реформистским движением в иудаизме, которое стремилось преуменьшить значение элемента мессианства и возвращения на Святую Землю, исходя из желания достичь максимальной интеграции с общим историческим положением в Европе. Связь аспекта будущего с Эрец-Исраэль составляет одну из центральных характеристик воззрений Греца.
Итак, согласно Грецу, еврейство расположено на двух осях координат: политической и религиозной, и можно наблюдать, как в различные периоды истории народа один из этих элементов доминирует над другим. В эпоху Первого храма господствует, согласно Грецу, политический элемент, в то время как элемент религиозный оттеснен на второй план и не достигает полного развития и расцвета; в эпоху же Второго храма господствует религиозный элемент: большую часть этого периода израильский народ лишен государственной независимости, а когда происходит восстание Маккавеев, приводящее к восстановлению государства, — истоки этого восстания являются в первую очередь религиозными. Благодаря этой разнице доминирующих факторов в эпохи Первого и Второго храмов различны и исторические герои каждой из этих эпох: во времена Первого храма героями являются полководцы, правители-«судьи» и цари, герои же периода Второго храма — это благочестивые люди, раввины, законоучители и приверженцы различных религиозных групп.
Однако, хотя доминирующее положение одного из названных элементов характеризует каждую из этих двух эпох, элементы эти неотделимы друг от друга. Царство династии Давида и Соломона стремится обосновать единение народа вокруг религиозных символов, а пророки начинают свою деятельность, возвещающую религию эпохи Второго храма, еще в конце предшествующей эпохи; в эпоху же Второго храма политический момент проявляется в деятельности царей династии Хасмонеев, которые, хотя и начали свою деятельность как первосвященники, завладели заодно и царской короной.
Но, помимо смешения этих двух элементов, в иудаизме постепенно развивается их органический синтез. Правда, этот синтез еще не достигнут и не реализован в исторической действительности: он сосредоточен в аспекте будущего. Это — мессианство, которое Грец рассматривает как слияние религиозного элемента с политическим. Поэтому и с этой точки зрения Грец считает аспект будущего существенным для понимания еврейства как исторического явления. Если суть прочих религий определяется в соответствии с их историческими достижениями в прошлом, то исчерпывающее постижение иудаизма еще скрыто в лоне грядущего. Ярко выраженным языком гегельянства Грец говорит о том, что оба составляющих еврейство элемента — религиозный и политический — появляются вначале в разделении, однако их идеальное единство заключено в возможности слияния:
«Сочетание религиозного с политическим, единство Божественной, надмировой идеи и государственной жизни… — это единство должно найти свое подтверждение в еврействе; естественность общественной жизни в ее наиболее высоких и простых проявлениях должна быть возвышена и озарена светом Божественной идеи. Видение государственной жизни, возвышенной через институты иудаизма, было и остается упованием еврейства, осуществление которого откладывается на далекое будущее; Мессия, каким он виделся пророкам, вошел в традицию и воспринят народным сознанием, является венцом иудаизма».
Как уже было сказано, всесторонний труд Греца по истории израильского народа открывается описанием Эрец-Исраэль. Лишь с переходом Иордана под водительством Иехошуа бин-Нуна (Иисуса Навина), говорит Грец, начинается история народа Израиля. То, что предшествует этому, является лишь введением, ибо история — это то, что действует в реальной жизни, а то, что действует в реальной жизни, относится к сфере политики. Поэтому понимание сущности еврейства в концепции Греца переносит ударение с Пятикнижия на книги первых пророков, с теоретически-догматического на историко-политический аспект. История народа Израиля на его земле в прошлом и мессианское будущее — это два новых измерения еврейской истории, подчеркнутые Грецем в его труде.