Эту двойственность положения евреев в современном обществе Герцль смог увидеть ближе, получив назначение в Париж, где он начиная с 1894 года является корреспондентом венской либеральной газеты «Нойе Фрайе Прессе». Если в Вене еще можно было объяснить антисемитизм, по крайней мере частично, как завуалированный пережиток предрассудков, коренящихся в религии, то «народный» характер нового антисемитизма, проистекающего из противоречий современного, секуляризованного, обладающего демократическим парламентским строем общества, ему довелось познать только в Париже. Значительная часть его корреспонденций, посланных из Франции начиная с 1892 года, посвящена подъему светского антисемитизма в этой стране. Герцль с тревогой наблюдает все усиливающееся проникновение евреев в хозяйственную, духовную и парламентскую жизнь Франции — процесс, приводящий к тому, что экономические кризисы и финансовые скандалы, интеллектуальные споры и парламентские диспуты искажаются до неузнаваемости, так как в центре внимания находится участие в них евреев, что наглядно подчеркивает трудности положения евреев в современном обществе. Именно там, где эмансипация проходила в наиболее радикальной форме — в республиканской Франции, наследнице великой революции, — именно там возникает новый еврейский вопрос, проистекающий из специфических проблем современного общества. Дело Дрейфуса явилось лишь венцом и наиболее откровенным проявлением этого глубинного процесса.
Именно это знакомство с мощью антисемитизма во Франции, где процент евреев среди населения был сравнительно невелик, а традиции Французской революции, казалось, должны были сделать эмансипацию особенно успешной, приводит Герцля к сознанию, что современный еврейский вопрос не может быть решен с помощью эмансипации. Наоборот — именно эмансипация является фактором, приводящим к столь большим трудностям в жизни евреев Европы XIX века. В книге «Еврейское государство», в главе, объясняющей причины антисемитизма, Герцль говорит:
«В странах наибольшего распространения антисемитизма он сам является результатом эмансипации евреев. Когда культурные народы осознали жестокость дискриминационных законов и освободили нас, освобождение пришло слишком поздно. В местах, где мы до сих пор проживали, мы уже не могли эмансипироваться как следует. В гетто мы уже развились странным образом, став народом среднего класса, и вышли оттуда как конкуренты, пугая этим средний класс. Так после эмансипации мы внезапно оказались в кругу буржуазии, где мы должны противостоять давлению и снаружи, и изнутри».
А в «Альтнойланд» Герцль заостряет анализ картины, показывающей, под каким перекрестным огнем находятся евреи в новое время, в социально-экономических условиях современности:
«Преследования имели социально-экономический характер: торговый бойкот и голодный паек для рабочих. Вытеснение представителей свободных профессий — и вдобавок к этому какая-то моральная неудовлетворенность еврея, способного это сознавать. Такой была участь более культурного слоя евреев в эпоху перехода к новому веку. Антисемитизм пользовался как новейшими, так и самыми старыми средствами. Кровавый навет повторялся вновь, и в то же время утверждалось, что евреи отравляют прессу, как в средние века — колодцы. Рабочие ненавидели евреев, считая, что они сбивают их заработную плату, если работают вместе с ними, или ненавидели их как эксплуататоров — если те были работодателями. Их ненавидели — как бедных, так и богатых или представителей среднего класса. Смотрели на них недоброжелательно, когда те зарабатывали деньги и когда тратили их. Им не дозволялось быть ни производителями, ни потребителями. Из государственных учреждений их устраняли, в судах царили направленные против них предрассудки, и повсюду в гражданской жизни они терпели оскорбления. В подобных условиях было ясно, что произойдет одно из двух: либо они превратятся в ненавистников этого общества, полного несправедливости, либо будут вынуждены искать себе убежище в ином месте».
Согласно Герцлю, эти тенденции будут лишь усиливаться в современном обществе, и он не видит никаких гарантий, которые могли бы защитить евреев от них. Отсюда единственный, хотя и болезненный вывод: для евреев нет иного пути, кроме ухода из этого общества[21].
С момента, когда Герцль пришел к выводу о неизбежности радикального решения еврейского вопроса, вся его публицистическая и общественная деятельность посвящена этой цели. Здесь не место оценке его политической и организационной деятельности, на особенностях которой мы останавливались выше. Ограничимся оценкой облика реформированного еврейского общества, предлагаемого Герцлем в двух его программных сочинениях — книгах «Еврейское государство» (1896) и «Альтнойланд» (1902). По форме две эти книги различаются коренным образом. «Еврейское государство» написано как судебный протокол, где в немногом содержится многое. Здесь тщательно очерчены, иногда с подлинно юридической тщательностью, вплоть до мелких деталей, предложения относительно учреждения и правового облика организации, которая должна привести к эмиграции евреев и их поселению на новом месте: вопрос о том, будет ли это Палестина или Аргентина, остается в определенной мере открытым, хотя чаша весов склоняется все же в пользу Палестины. С другой стороны, «Альтнойланд» — это утопический роман, из числа тех книг, о которых Герцль отзывается с неодобрением во введении к «Еврейскому государству», так как они «далеки от жизни». При всей дидактичности своей формы и упрощенности сюжета, не оставляющей много места для читательской фантазии в том, что относится к самому сюжету повествования, роман написан с редким изобразительным талантом, и невозможно остаться равнодушным к творческой мысли, вложенной в создание этой сионистской утопии, место которой — в ряду прочих социальных утопий XIX века. Несомненно, немалая часть притягательной силы книги заключена в живом, трепетном описании заселения заново Эрец-Исраэль — здесь уже нет колебаний в отношении местоположения новой родины: наоборот, все проникнуто глубокой убежденностью, что возрождение еврейского народа возможно только на его «старо-новой» земле[22].
21
Насколько болезненным был этот вывод для Герцля в личном плане как для человека, укоренившегося в буржуазной культуре Европы, можно видеть из замечания, сделанного им в посвященной языку главе «Еврейского государства». Там он говорит, что евреи в своей стране по-прежнему будут «держаться каждый своего языка… Мы и там останемся такими же, как теперь, и никогда не перестанем тосковать и любить те страны, где мы родились и которые были вынуждены оставить».
22
В названии «Альтнойланд» (нем. «Старо-новая страна») заметен, без сомнения, отклик утопической книги современника и земляка Герцля, д-ра Теодора Герцки (Hertzka) «Фрай-ланд» («Свободная страна»), вышедшей в свет в 1890 году. Социальные порядки нового общества, описанного Герцлем, сходны с таковыми у Герцки, причем Герцль и сам не раз упоминает Герцку как в «Еврейском государстве», так и в «Альтнойланд». Однако в своем дневнике Герцль свидетельствует, что назвал книгу «Альтнойланд» по аналогии с названием синагоги Махарала (р. Иехуда Лива бен Бецалель) в Праге «Альтнойшуль» («Старо-новая синагога»), символизировавшей в глазах либерального еврейства Центральной Европы того времени возвышенное чудо существования еврейства.