- !! – это невозможно!
- подвергать людей пыткам…
- они решат, что мы сдались…
Трайланг поднял руку, и молчание восстановилось.
- Оставьте им их детей, но обеспечьте возможность любому ребенку на любой период времени выбираться за пределы их резервации – они воспримут это как огромное облегчение, а в условиях, когда у них будут дети, воспроизведется работа всех тех механизмов, которые раньше управляли людьми. «Дети – наше будущее», слыхали такое? Дайте им иллюзию будущего, и они станут работать на будущее – создавать историю семей и городов, бороться за благосостояние, конкурировать… им будет не до бессмысленных войн с вами, у них в крови страх перед войнами и страсть к ЧСВ. Просто оставьте работать этот механизм – один раз он уже сработал – но захватил не все человечество – пусть он поработает и еще раз – это будет удобно всем.
- Но дети…
- А, бросьте, - махнул рукой Трайланг. – Почти все присутствующие тут родились уже в новое время, и вам кажется, что судьба ребенка целиком зависит от его окружения. В этом воззрении перемешались и слепая забота, и невежество. Забота, потому что на самом деле, если склонный к ОзВ человек попадет в атмосферу обычной семейной тирании, со всеми ее прелестями, он, конечно, начнет перенимать НЭ и тупость, но также в нем будет расти острая потребность в том, чтобы испытывать ОзВ. Разумеется, членовредительство и насильственные ограничения в получении образования и прочих элементарных прав, необходимо пресекать. Дайте тем детям свободу выбора, а родителям – иллюзию обладания детьми.
- А почему невежество? - донеслось из зала.
- Невежество, потому что вы уверены, что любой ребенок может родиться у любого родителя. Вы представляете самих себя и думаете – а если бы я родился у оранга… Вы забираете у орангов их новорожденных, а потом констатируете – ага, поздновато, ребенок уже успел отравиться… Замечали ли вы – насколько разными рождаются дети? В мое время, когда ненавидящие были перемешаны с забитыми, тупые с интеллектуально развитыми, это было заметно. Что вы знаете об этом? Как происходит процесс зачатия? Как происходит то, что оплодотворенная яйцеклетка становится зародышем личности – откуда берется та личность и согласно каким законам? В этих вопросах вы невежественны, но невежество само по себе не так опасно, как непонимание того, что вы невежественны. Вы же не просто говорите себе: «я не знаю, как это происходит», вы уверены, что знаете, что любая личность может родиться у любого родителя, вы уверены в том, что это какой-то беспорядочный, хаотичный процесс вроде рулетки. И вооруженные этой липой вы начинаете предпринимать серьезные меры, подвергая опасности и себя, и недоразвитые общества.
Чок подошел к Томасу и что-то шепнул ему на ухо. Коротко посовещавшись, они оба стали что-то говорить Трайлангу.
- Сейчас пока все, - встав, объявил Трайланг. – Мне необходимо кое-что обсудить с Советом, а со всеми остальными у нас еще будет время поговорить о чем захочется. Я хочу, чтобы остались…
Пока Трайланг перечислял тех, кому он предлагает остаться, Тора продвигалась к выходу, и только уже у самых дверей услышала свое имя.
Глава 32.
- Кидай, кидай скорее! – мелкий пацаненок в несколько прыжков проворно запрыгнул на большой кусок скалы и кричал вниз девочке, держащей в руке мяч.
- Нет мне, мне, - позади девчонки подпрыгивал от нетерпения еще один пацан постарше.
Слегка наклоненная горная полянка, покрытая жесткой, короткой травой, то покрывалась клочьями облаков – так, что на двадцать метров вперед ничего не было видно, то высвобождалась из его лап, и тогда в разрывы белесой пелены вверх по склону был виден небольшой поселок – домов на 10-12.
- Кидай, кидай, а я кину ему, - продолжал кричать пацан на скале. Его маска на лице давно сбилась в сторону и почти слетела, но он не обращал на это внимания – здесь не бывает чужих, а при своих маленьким можно и так. Голая упругая попка была покрыта засохшими струйками спермы.
Едва не потеряв равновесие, он перебежал на соседний выступ скалы.
- Кида…, - начал он, но, увидев, что девочка уже валяется на траве, раскинув руки, разочарованно замолчал и полез вниз.
Спустившись, он заметил, что и пацан тоже валяется.
- Ну блин!, - разочарованно пробормотал он, - пришли ведь в мяч поиграть…
Подойдя к девчонке, пацаненок сел рядом. Голая писька сверкала между ее разбросанных ног.
- Вставай, ну вставай, - капризным голосом сказал он и полез тормошить ее. Увидев какой-то короткий обрубок, торчащей у нее в шее, он непонимающе поднял голову, и тут же его череп был размозжен тяжелой арбалетной стрелой.
В тумане немедленно нарисовалось несколько десятков человек, так закутанных в плащи, что скорее напоминавших призраков, и стремительно стали продвигаться по бездорожью вверх в обход деревни – через кочки, камни, ощерившиеся острыми колючками кусты.
Спустя полчаса туман внизу поляны как будто бы сгустился, но это был не туман: сотни вооруженных людей – пеших и конных – направлялись вверх. Засевшие выше деревни воины из передового отряда без каких либо затруднений перестреляли, как шинш, несколько фигурок, метнувшихся было от деревни вверх. Путь для армии был открыт, и некому было предупредить о вторжении.
В единственной комнате уютного небольшого горного домика сидели пятеро. За одним большим круглым столом. Пламя, вырывающееся из камина, давало неясный, перемежающийся свет, то освещающий лица, то погружающий их в тень, и когда лица освещались, было видно, что у троих из них выражение мрачное, тревожное, у четвертого – спокойное, а лицо пятого человека, сидящего спиной к огню, было все время погружено во мрак.
С двух сторон к дому вплотную прижимались две скалы высотой метров в шесть, на вершине каждой из которых укрепилось раскидистое деревце, с третьей стороны была пропасть, а с четвертой открывалось кажущееся бескрайним пространство высокогорной тундры, уходящее вниз. Дом стоял на самой вершине горы, и подход к нему был тщательно перекрыт вооруженными до зубов людьми – один кордон, второй, третий…
Внутри комната была отделана с варварской роскошью: по стенам – шкуры тахоргов, на полу – мех арахнодонта с ворсом в десять сантиметров длиной. На столе - чашки из драгоценного прозрачного голубого кроникса, кувшин из еще более драгоценного черного торлерита. По верху комнаты под потолком шли ряды отдушин, в глубине которых несложно было предположить готовые вылететь смертоносные стрелы арбалетов. Кресла, в которых сидели люди, были сделаны из редчайшей – красной - породы уранового дерева. Поверхность массивного стола украшали выгравированные изящной вязью крины из древнего кодекса Велестра.
Если эти люди и разговаривали между собой, то разговор этот был странный – только двое у камина тихо переговаривались между собой, в то время как остальные молчали. Между ног у каждого из пяти примостилось по девушке – от 5 до 30 лет, которые старательно отсасывали, облизывали и дрочили им члены.
- Я хотел показать тебе…, - раздавался полушепот, - я написал это, сведя в одну систему то, что мне известно, чтобы, опираясь на известное, начать путь в неизвестное, ты дал мне в руки инструмент, ты дал мне опыт, которого мне не забыть, теперь все остальное зависит от меня, я хочу пройти весь этот путь сам с самого начала, хочу продолжать бороться, я построю новые университеты…