- Ты имеешь в виду путешествие в осознанных сновидениях, интеграция восприятий, открытие населенных миров и прочее? Когда говоришь о побочных открытиях, ты это имеешь в виду?
- Не только. Давайте зададимся таким вот вопросом, - Трайланг сплел пальцы рук, задрав большие пальцы вверх. – Знаем ли мы из истории о существовании людей, которые производили бы на нас чрезвычайное, незабываемое впечатление уровнем своей искренности, своей способностью мыслить ясно и революционно, которые вызывали бы у нас яркую симпатию и даже преданность? Знаем. Рамакришна производит неизгладимое впечатление, каким он предстает перед нами со страниц книг Ишервуда и Махендры Натх Гупты, а также со слов Вивекананды, Абхедананды и прочих. Как верно заметил Ишервуд, можно спорить о том – кем был Рамакришна, а кем он не был, но несомненно одно – перед нами – невероятный феномен, и что особенно удивительно – жизнь, пусть и довольно короткая, этого феномена буквально запротоколирована многочисленными учениками и просто любившими послушать его людьми – и было что записывать, поскольку общался с людьми он почти непрерывно, особенно в последние годы. Легко усомниться в свидетельствах ближайших учеников какого-нибудь «духовного учителя» – из тех или иных побуждений они могут приукрасить или попросту соврать. Случай Рамакришны исключительный, поскольку среди ближайших его свидетелей и учеников – десятки совершенно разнотипных людей! Это и утонченный интеллектуал Абхедананда, которого на мякине не проведешь – достаточно пролистать десятитомное собрание его сочинений, чтобы убедиться в исключительной остроте его интеллекта и вообще трезвом подходе к жизни. Это и Вивекананда – человек, производящий на нас впечатление исключительно искреннего и так же интеллектуально развитого. Вивекананда, в отличие от других учеников, в первое время был настроен крайне скептически в отношении Рамакришны, и какое-то время вообще считал его психически нездоровым, хотя и чрезвычайно привлекательным человеком. Чтобы такой человек, как Вивекананда, признал Рамакришну не просто искренним, не просто удивительным человеком, но богом, необходимо было какое-то особенное переживание, какое-то особенное восприятие, не оставляющее места сомнениям – а мы знаем, что для того, чтобы не оставалось сомнений, требуется целый ряд таких переживаний, а не одно-два. Среди тех, кто описывает разные чудеса, пережитые им в общении с Рамакришной, есть и совершенно «приземленные», так сказать, люди – например Гириш – крупнейший бенгальский драматург двадцатого столетия – человек, который проводил свободное от театра время в попойках и трахая проституток. Авторитетные врачи, крупные политики (!), крупные религиозные деятели, которые, вообще говоря, должны были видеть в Рамакришне конкурента, и некоторые вначале так к нему и относились… что, всех их охватило умопомешательство? Все они вместе с учениками Рамакришны образовали некий заговор, последовательно создавая миф о своем учителе? Все они, попросту говоря, лжецы, пусть даже и руководствующиеся благими намерениями? Наверное, был какой-то центр пропаганды, где формировались директивы, мифы и лжесвидетельства? Чушь. В это поверить невозможно. Феномен Рамакришны тем и удивителен, что жизнь его протекала на глазах сотен, если не тысяч, других – совершенно разношерстных людей. Описания того – как вел себя Рамакришна, о чем он разговаривал с людьми – это тоже ведь чрезвычайно показательная вещь! Чем больше искушен человек в исследовании своих восприятий, чем больше он натренирован в устранении дорисовок, чем больше его опыт ясного мышления и испытывания разных озаренных восприятий, тем непреклоннее его уверенность в том, что Рамакришна был исключительно искренним человеком, испытывавшим озаренные восприятия невероятной силы и глубины. Тем больше резонируют слова Рамакришны с ОзВ в тебе самом, чем чаще и больше ты сам испытываешь ОзВ. Это – одна сторона вопроса.
Трайланг сделал паузу и обвел взглядом слушающих его людей.
- Но есть и другая сторона. Можем ли мы – взрослые, серьезные люди, всерьез поверить в те чудеса, свидетелями которых были люди, общавшиеся с Рамакришной? Перечислять я их не буду – в книге Ишервуда они описаны в достаточной мере. В эти чудеса хочется поверить, но получается ли? Не возникает ли критического расхождения между нашим желанием поверить в них и невозможностью испытать сколько-нибудь значимую и прочную уверенность в том, что все это - правда? Давайте вспомним другую историю – описанную Кастанедой. Фигуры дона Хуана и прочих воинов предстают перед нами с его книг как живые. Но – позвольте, как можно поверить в то, что там написано??
С этими словами Трайланг обвел аудиторию таким взглядом, будто сам-то он уж точно никак не мог поверить в такую заведомую ерунду.
- Так и хочется обозвать все это сказками и положить книгу на полку с ненаучной фантастикой или второсортной эзотерикой. Однако… сказки-то эти перемешаны с содержанием поразительной ценности! Независимо от того – правдой или выдумкой являются описанные Кастанедой немыслимые чудеса, которые вытворяли дон Хуан, дон Хенаро и т.д. – те мысли, которые мы встречаем в его книгах, тот опыт, подтвердить который во многом может любой искренне практикующий ППП, несомненно свидетельствуют о том, что дон Хуан и другие воины, или их прообраз или прообразы (кто-то ведь, как ни крути, был автором тех мыслей и предлагаемых им практик!), были людьми, обладающие глубочайшими познаниями и удивительным опытом – методом тыка такую «фантастику» не напишешь, которая бы с такой точностью совпадала бы с нашими собственными результатами. Ну а в книгах Далай-Ламы-XIV, с которым я был лично знаком, и который оказывал на современников такое огромное впечатление своей искренностью, правдивостью и желанием любой ценой не испытывать негативные эмоции – разве в его книгах, а также в книгах его ближайших друзей, таких как Тулку Урген Ринпоче, нет описаний совершенно по-детски выглядящих чудес типа исчезновения монахов в радужном теле? Полетов по воздуху? Любой более или менее серьезный человек, не говоря уже об ученых, такие книжки со вздохом поставит на одну полку с художественной литературой (в лучшем случае), но уж никак не на полку с Бертраном Расселом или Теодором Моммзеном. Сказки, они и есть сказки. Ну, и Бодхи тоже «отметился» - вы помните описания разных «чудес», которые морды якобы фиксировали, общаясь с ним. Тут и мгновенные перемещения в пространстве, появления и исчезновения, левитация, чтение мыслей и узнавание прошлого и будущего, в описаниях морд нередки упоминания о том, что Бодхи мог довольно свободно управлять погодой, например.
- Про погоду я не помню…
- Это не в его книге, а в отчетах Ярки…
- Сейчас, - Томас покопался и, выбрав нужный пункт, нажал на кнопку на своем стике. На экране отобразился текст: «Вчера, когда возвращались с дайвинга, начался дождь, и когда мы подъехали к порту, дождь хуячил уже сильно. Промокать мне не хотелось, так как запасной одежды в номере не было. Тогда Бодх посмотрел на меня и сказал: «попрошу дождь перестать». Я – «как это?». Лодка уже заканчивала швартоваться. И дождь закончился! Меньше чем за минуту очень сильный дождь закончился совсем. Обернувшись, Бодх сказал: «вот так»».
- Это цитата из ранних дневников Ярки, - пояснил Томас. А вот еще. Он повозился еще немного, и на экране появилось: «Мы втроем – я, Ежатина и Бодх, подходили к Бенкару. От Луклы шли медленно, разговаривая и пялясь на горы, речки и водопады – все-таки в Непале самые охуительные, самые живые речки из всех, которые я видела. Когда подходили к Бенкару, наши желания разделились – Ежатина хотела идти дальше, до Намче, Бодх предлагал остановиться тут, так как считал, что Ежатина неверно рассчитывает свои силы, и не сможет без перенапряжения в первый же день трека пройти такой кусок, особенно учитывая подъем перед Намче. Я предлагала пройти еще час и заночевать в следующем поселке. Погода стояла солнечная, была небольшая облачность. Буквально за пятьдесят метров до того гэстхауза, в котором предлагал остановиться Бодх, начался дождь. Бодх хитро посмотрел на нас и сказал: «вот и дождь начался, под дождем сейчас идти не хочется». Мы отреагировали на это как на шутку, и в шутку же наехали на Бодха, что мол это нечестно – пользоваться такими приемчиками. Тем не менее дождь усилился, и мы решили тут позавтракать и решить – что дальше. За завтраком мы пришли к общему мнению, что целесообразно заночевать в следующем поселке. Тогда Бодх сказал: «ладно, значит дождь отменим». Пока мы пили чай и что-то там ели, погода оставалась пасмурной и шел дождь. Но стоило нам взять рюкзаки, спуститься на первый этаж и подойти к выходу, как дождь прекратился! Бодх, опять словно в шутку, спросил – вы как хотите – чтобы было только солнце, или солнце и облака? Мы захотели солнце и облака, чтобы не было жарко, и так оно и было – легкая облачность и мягко пригревающее сквозь них солнце. В какой-то момент солнце стало печь сильнее, и Ежатина сказала – нет, так слишком жарко. Через десять секунд стало снова как раньше. Бодх спросил – «так нормально?». Мы потом еще в шутку просили то прибавить, то убавить солнце, и наши пожелания исполнялись с задержкой в 5-10 секунд. И это уже не было шуткой, потому что объяснить все это совпадением было невозможно. Проходя мимо чек-поста, где оформляются пермиты на трек, мы зашли в домик и обнаружили там трехмерную карту всего района вокруг Эвереста, и минут пять прыгали вокруг нее, отыскивая знакомые места и маршруты. Когда мы вышли из домика, снова шел дождь. Я сказала Бодху, и он ответил, что просто отвлекся, когда мы все рассматривали макет гор. Спустя десять-двадцать секунд снова установилась прежняя погода – солнце и легкая облачность. Подойдя к мосту, за которым начинается подъем к Намче, я сказала, что вообще-то было бы сейчас клево, если бы и светило солнце, и прошел был мелкий-мелкий моросящий дождик - такой, как водяная пыль рядом с водопадом, чтобы немного освежиться перед подъемом. И когда мы шли по мосту, именно такой дождик и прошел – при этом светило солнце и было очень приятно.»