- Все. – Томас убрал джойстик, и Трайланг продолжил.
- Такие параграфы немедленно вызывают скепсис у самых прагматично настроенных интересующихся ППП, хотя случай с Бодхи, конечно, отличается от прочих – ведь его книга – это фактически это учебник, сборник инструкций, в точность которых не надо верить – ты можешь в любую минуту взять и проверить и убедиться, что если инструкцию выполнить в точном соответствии с указаниями, то и соответствующий результат ты получаешь немедленно.
Трайланг сменил позу и улыбнулся.
- Тут тоже есть свои нюансы, конечно, ведь чтобы выполнить инструкции, приводимые в книгах Бодхи, необходимо уже обладать хотя бы минимальной искренностью. В самые первые десятилетия распространения ППП можно было натолкнуться на самые нелепые попытки критиканства. О, некоторые из них были просто чудовищно нелепыми, что не мешало наиболее отупевшей части читателей принимать их и поддерживать – если не возражаете, я приведу несколько примеров, да? А, хотя нет, зачем, ведь есть же прямо такая статья, написанная Бодхом: «Критики и критиканы» - вы все ее наверняка читали. Так что же получается? Получается - причем раз за разом – странная ситуация – удивительные, исключительно искренние, ясно мыслящие, вызывающие симпатию и преданность люди, и все как на подбор – фантазеры, вешающие лапшу на уши доверчивой публике? Помните – у Сатпрема – описание ситуации, когда Ауробиндо сидел в своей комнате, когда начался ураган – сильнющий ветер и дождь, деревья гнутся, ученики заходят в комнату Ауробиндо, чтобы закрыть окно, и что они видят – окно-то открыто, но ураган внутрь комнаты не проникает! А сам Ауробиндо – помните, как он описывал, как сидя в тюрьме испытал левитацию во время медитации? Вот черт! Да что же это такое – очередная шайка трепачей. И снова – не укладывается, ну никак не складывается это клеймо ни с личностью самого Ауробиндо, ни с личностью Сатпрема… И ситуация еще больше отягощается тем, что настоящие-то мошенники всячески стараются распространять о себе слухи о том, что они способны на разного рода чудеса.
Парадокс! Но ведь мы не можем просто пройти мимо такого парадокса, внешне, на словах, признавая «возможность таких явлений», и при этом вытесняя ясность в том, что уверенность-то в правдивости таких описаний очень и очень слабенькая… Как-то ведь надо все это объяснить?
Трайланг сделал жест, дающий понять, что он меняет тему.
- Вернемся к этому позже, а сейчас давайте снова поговорим о физике. Могу понять ваше удивление: приглашали дракончика, а получили лектора по физике. Ну… наберитесь терпения. Поскольку среди вас, как я думаю, немногие испытывают серьезный интерес к физике и обладают приемлемой ясностью хотя бы в самых основах квантовой механики и теории относительности, я постараюсь рассказать как можно более просто и коротко. Первое, что необходимо твердо усвоить, это то, что скорость света – величина постоянная. Это не теория – это факт, и обнаружен он был в опытах Майкельсона и Морли, которые замеряли скорость света по ходу движения Земли вокруг Солнца и против него. В первом случае скорость света сложилась бы со скоростью вращения земли вокруг Солнца, во втором – отнялась бы, и взяв среднее арифметическое они получили бы искомую величину. Все просто. Кроме результатов – они получились непростые: скорость света в обоих экспериментах оказалась одинаковой. В будущем было проведено множество других экспериментов, точность которых на порядки превышала точность тех первых опытов, но результат оказался неизменным: скорость света – величина постоянная, равная примерно 299792458 метров в секунду, или – что проще запомнить – триста тысяч километров в секунду.
Конечно, это означало, что все представления о мире полетели вверх тормашками. Классическая физика, разумеется, остается непоколебимой в известных нам диапазонах скоростей, энергий, масс, так как миллионы опытов, проводимых в тысячах кабинетах в течение сотен лет, неопровержимо доказали верность ньютоновского описания мира, где закон сложения скоростей выполнялся неизменно. Но постоянство скорости света привело к пониманию, что фундаментальные представления о мире должны быть изменены – причем таким образом, чтобы ньютоновская физика осталась нетронутой, но чтобы и вновь открытые факты были бы объяснены.
Как известно, Эйнштейн сумел решить этот вопрос, предположив, что скорость света является максимальной скоростью, вообще возможной в принципе, и что при скоростях, близких к скорости света, так называемых «релятивистских» скоростях, происходят удивительные превращения пространства, массы и времени. Раньше пространство и время понимались как нечто вроде арены, на котором материальный мир устраивал свое представление. Теперь пространство и время стали полноправными участниками физических процессов – сжимаясь и расширяясь, замедляясь и ускоряясь.
Вообще теория относительности выглядит чрезвычайно просто, а говоря точнее – чрезвычайно просто выглядят ее уравнения. И это может привести к ложной уверенности в том, что мы хорошо ПОНИМАЕМ теорию относительности. По правде говоря, чтобы начать хорошо понимать ее, необходимо внимательно, не торопясь, рассматривать одно за другим явления, которые мы наблюдаем, а также решать задачи, которые возникают при детальном исследовании вопроса.
Поскольку полное изложение теории относительности все-таки не входит сейчас в мою задачу, - улыбнулся Трайланг, - я сосредоточусь на одном ее аспекте, а именно – на эффекте замедления времени. Представим себе, что мы отправляем космический корабль с Земли, разгоняя его до субсветовых, то есть почти световых, скоростей, затем тормозим его, разворачиваем, разгоняем снова и снова тормозим уже у Земли. Космонавт проживет только один час своей жизни, а у нас может пройти месяц или год – смотря насколько близко к скорости света был разогнан корабль.
Возникает кажущийся парадокс – движение ведь относительно, и почему постареем именно мы – оставшиеся на Земле? Ведь с точки зрения космонавта он видит, что именно Земля стала быстро удаляться от него, потом затормозила и повернула обратно. Тем не менее постареем именно мы, потому что несмотря на симметричный график нашего движения друг относительного друга, мы испытаем РАЗНЫЕ ощущения. Материя, из которой мы состоим, подвергнется разным воздействиям. Когда космический корабль начнет разгоняться, именно космонавт почувствует резкое нарастание своей массы- так называемую «перегрузку». И обратно – во время торможения именно от снова ее испытает. Именно во время ускорения наши системы координат перестают быть симметричными, равноправными, как это было бы в случае равномерного прямолинейного движения друг относительно друга.