Вы задумали его убить.
Убрав компаньона с дороги, вы стали бы неоспоримым хозяином. Наверно, вы не думали о возможности погубить дело. Но даже если и подумали, то не отступились бы. Главное — чтобы к вам ползком приползли все, кто связан с фирмой «Хилл и Прайам». Главное — быть боссом.
Роджер Прайам ничего не сказал, не зарычал. Только маленькие глазки его забегали.
Китc подвинулся еще ближе к нему.
— Увидев однажды решение, — продолжал Эллери, — вы вспомнили о своем серьезном увечье. Нельзя встать и пойти, куда пожелаете, — вы обездвижены. Об обычном убийстве нет речи. Разумеется, можно было бы пристрелить Хилла прямо здесь, в комнате, на деловом совещании. Но его смерть не главная цель. Он должен умереть, а вы — остаться на свободе и руководить делами.
Необходимо убить его так, чтоб вас не заподозрили.
Убийцам давно известен лучший способ отвести от себя подозрения. Надо создать впечатление, будто вашей жизни грозит та же опасность из того же источника. Иными словами, изобрести фиктивную внешнюю угрозу не только для Хилла, а для вас обоих.
История Чарльза Лайелла Адама двадцатипятилетней давности стала подходящей — хоть дерзкой и опасной — основой подобной иллюзии. Если он «жив», у него есть достоверный мотив желать обоим смерти. Официальные лица могут выяснить прошлое Адама; за трагическим плаванием «Бигля» можно проследить до момента его исчезновения вместе с экипажем; факты вашей с Хиллом прошлой и нынешней жизни плюс оброненные в записке намеки привели бы любого компетентного следователя к необходимому вам заключению.
Вы очень умно избежали психологической ошибки: не стали слишком ясно высказываться. Нарочно почти ничего не сказали в записке, постоянно отказывались давать полезную для полиции или следствия информацию, хотя, если подумать, окажется, что в действительности вы нам существенно помогали. Впрочем, с виду заставили хорошо потрудиться.
Заставили нас хорошо потрудиться, указав фантастический след.
Фантастическая картина, связанная с теорией эволюции, как ни странно, лишь придала убедительность вашей логике. Человек, четверть века лелеявший мечту о мести, должен быть слегка чокнутым. Подобный ум легко обращается к ассоциациям и фантастике. В то же самое время Адам, естественно, мыслит в русле своего воспитания, образования. Он был натуралистом, поэтому вы проложили след, который оставил бы эксцентричный натуралист, в полной уверенности, что рано или поздно мы на него выйдем и он приведет нас к «старому врагу» — натуралисту Чарльзу Адаму.
Камуфляж задуман и изготовлен блистательно. Дело так надежно замаскировано, что, если бы вы по глупости не воспользовались машинкой со сломанным «т», преступление, может быть, приписали бы человеку, который на самом деле мертв уже двадцать пять лет.
Крупная голова Прайама чуть качнулась, почти кивнула. Впрочем, может быть, просто дернулись мышцы шеи. Больше не было никаких признаков, что он хотя бы слушает.
— Вам странным образом не повезло. Вы либо не понимали, какое у Хилла слабое сердце, либо не рассчитали силу своего бумажного снаряда. Он умер после первого предупреждения. Пришлось в то же утро послать предупреждение самому себе, возможно сначала задумав направлять их по очереди одному и другому. После скоропостижной смерти партнера поздно было выходить из игры. Вы попали в положение генерала, который спланировал грандиозную битву с противником, достиг конечной цели первой атакой, но не имеет возможности отменить приказы и дальнейшие действия. Если остановиться, послав себе первое предупреждение, возникли бы подозрения. Они должны были поступать и дальше, придавая достоверность иллюзии, будто Адам насмерть испугал Хилла.
Вы устроили шесть предупреждений, включая мастерское отравление салатом, от небольшой порции которого вам стало так плохо, что это привлекло внимание к подсказке о рыбе — тунце. После шести предупреждений вы ясно поняли, что успешно нас одурачили, отведя глаза от подлинного преступления. С другой стороны, даже на шести опасно останавливаться, пока вы еще живы. Мы могли призадуматься, почему Адам от вас отступился. Убийц изобличают и на гораздо более мелких уликах.
Понятно, что для полной надежности надо было представить нам убедительный конец дела.
Идеально, конечно, чтоб мы «взяли» Адама.
Человек не такого крупного пошиба, как вы, не стал бы и десяти секунд ломать голову над проблемой, где взять умершего двадцать пять лет назад мужчину и передать живым в руки полиции. Но вы не отказываетесь от задачи только потому, что с виду ее невозможно решить. В вас очень много наполеоновского.
И вы ее решили.
Решение подсказала другая неприятная необходимость. Для осуществления сложного замысла против Хилла и себя самого требовался помощник. Ваш ум не знает границ, руки, глаза, уши действуют в ограниченном пространстве, но этого недостаточно. Для такого дела нужны еще ноги, а ваши бездействуют. Вы не имели никакой возможности отыскать бигля, отравить, подбросить с запиской к дверям Хилла; купить в грошовой лавке картонные коробки, достать бог знает где миногу, яд, лягушек и прочее. Конечно, серебряный футлярчик могла в вашем доме забыть или обронить Лорел; мышьяк взят из банки с крысиным ядом в подвале; древесные лягушки собраны рядом у подножия холмов; бумажник из зеленого аллигатора подсказала сумочка жены из того же материала и магазина; обесценившиеся акции первого мужа миссис Прайам найдены в какой-нибудь коробке или сундуке; для подсказки с птицами использована книга из собственной библиотеки. Вы при любой возможности пользовались подручными материалами, видимо, для того, чтобы полностью контролировать ход событий. Но даже для этого нужны ноги.
Кто по вашим указаниям их отыскивал и использовал?
Вероятно, Альфред Уоллес. Секретарь, нянька, компаньон, ординарец, подручный… целый день при вас, всю ночь на связи… Вряд ли вы привлекали кого-то другого. Хотя бы потому, что он не мог оставаться в неведении о происходящем. А потом из опасной помехи превратился в ценного помощника.
Теперь только вы можете дать ответ на вопрос, добровольно ли Уоллес стал вашим сообщником ради хороших денег или вынужденно, так как вам о нем кое-что было известно. — Эллери взглянул на громоздившееся под покрывалом тело. — Думаю, это уже фактически не имеет значения. В любом случае вы уговорили Альфреда стать вашими ногами, продолжением рук и глаз. Отдавали приказы, он их исполнял.
В конце концов нужда отпала. И другие преступники часто обнаруживают, что орудия вроде Альфреда обоюдоострые. Одному ему было известно, что вы — бог из машины. Какими бы сведениями против него вы ни располагали — если располагали, — живой Уоллес представлял постоянную угрозу вашей безопасности и душевному покою.
Чем больше вы раздумывали, тем выгоднее представлялась ликвидация Уоллеса. С его смертью исчез единственный свидетель вашего преступления; смерть любовника вашей жены избавила вас от психологических противоречий; мертвец превращается в идеального Чарльза Адама. Будь он жив, они с Уоллесом были бы почти ровесниками; происхождение Уоллеса неизвестно благодаря амнезии; он даже по характеру близок к тому, что мы знаем об Адаме.
Если бы удалось нам внушить, будто Альфред Уоллес и есть Чарльз Адам, вы одним махом убили бы трех зайцев.
И вот вы подстроили убийство Уоллеса.
Роджер Прайам поднял голову. На лицо вернулись краски, низкий голос почти оживился.
— Надо будет почитать ваши книжки. Интересную сочинили историю.