— Что тебя интересует, Андрюша? — Удивительно, но Ретта тоже активна. Не дремлет, а роется в записях. Тихонько, как мышка. Не мудрено, африканская кровь.
— Да вот появилась мысль, что груз из храма пересылается внепространственным переходом. Нужна критика. — Андрей заметил, что Виктор, а он, несомненно, все расслышал, демонстративно перевернулся на другой бок. Значит, эту мысль когда-то уже обсуждали.
— Смотри. — Ретта уже приготовила листок и начала рисовать. — Пространство однородно с точки зрения любого из нас, живущего в трех измерениях. Но его можно исказить за счет некоторых воздействий. Если сделать вот так, — она нарисовала стягивающиеся в пучок параллельные линии, пропущенные через колечко у нее на рисунке, и снова расправившиеся, — то тело, — она ткнула в колечко, — окажется перемещенным из одной точки в другую.
— А если вот так? — спросил Андрей, рисуя те же параллельные обтекающими новое колечко.
— Так, в принципе, тоже можно. Но получается неважно. Из-за краевых эффектов. Возрастает вероятность взаимодействия с объектами, оказавшимися на траектории.
— А если нет траектории. То есть пространство искажено, а предмет не движется.
Ретта замерла. Глаза ее отразили бескрайнюю ширь небес, но мысль из них ушла, погрузившись куда-то в глубины сознания. Пока она пребывала в прострации, Андрей почувствовал дыхание у себя за спиной. Оглянувшись, он обнаружил весь состав группы замерший в напряженных позах. Как вставали, так и застыли, боясь помешать интеллектуальному экстазу, снизошедшему на их коллегу. Андрей и раньше примечал признаки командной сыгранности у этих ребят. Причем такой, что он даже так и не понял, кто здесь начальник. Виктор, чаще всех дававший распоряжения, но которого все звали разными уменьшительными производными от его имени, а крепышка Вика — вообще Степушкой. Или Ретта, к которой, несмотря на юный возраст и тихое поведение, обращались всегда почтительно и только на «Вы».
Наконец сознание снова всплыло из недр самоуглубленности, и взгляд Ретты приобрел осмысленное выражение.
— Все ясно. Если так исказить пространство вокруг объекта, то он пропадет для любого наблюдателя. Но это легко обнаружить приборами. Правда, таких приборов на Земле еще не строили, но это мы быстро поправим. Николь, Педро — идите сюда.
Три головы склонились над листком, и Андрею оставалось только смотреть, как он, словно сыпью, покрывается плотной вязью формул и набросков. Тем временем за его спиной стремительно собирался какой-то агрегат. В момент, когда Николь поняла, что от нее требуется, к ее услугам уже был готов конструкторский компьютер. Сев в кресло и надев на голову шлем, она положила руки на манипуляторы, поставила ноги на педали и…
Это было похоже на учебный фильм. На экранах в разных проекциях возникали детали и узлы, складывались в сборки, исправлялись и снова складывались. А рядом за машиной послабее священнодействовал Педро. Он проектировал электрику. Ретта и Виктор стояли за их спинами и подсказывали.
К наступлению темноты кассета с проектом было готова. Ее немедленно переправили на всплывшую в заливе субмарину, и только тут Андрей сообразил, куда такая спешка. Теперь субмарина успеет доставить кассету к челноку, тот перевезет ее на базу на обратной стороне большого спутника. А там — на Землю, где по чертежам изготовят то, что им нужно. Замешкайся они на час, и потеряли бы пару недель, из-за того, что станция чужаков оказалась бы между планетой и их лунной базой.
Первое же наблюдение в урочный час дало ответ на целый ряд вопросов. Действительно, нечто из глубин космоса прибыло на орбитальную станцию. Потом другое нечто опустилось на планету. Причем точно в верхнюю часть храма в Марре. Потом — в обратном порядке. И это совпало со временем слабенького толчка, зафиксированного сейсмографами. Оставалось проследить путь таинственного объекта, увозившего добычу. Благо, что его траектория была «сопровождена» новыми приборами на дистанцию в несколько десятков парсеков. Что ни говори, выпуклые искажения пространства дают очень дальний эффект обнаружения.
В состав экипажа Виктор включил Ретту, Николь и Андрея. Педро сопровождал их на отдельном корабле. Вика и Лита оставались. Перед стартом Андрей долго не мог справиться с внутренним беспокойством. Нет, не предчувствие. Скорее какая-то догадка, которую он лишь смутно чувствовал, но еще не мог сформулировать. Он тщательно покопался в себе, и ничего не выудил. А ведь есть что-то. Так и улетел, не поняв, в чем дело.