Робинзон изумленно свистнул:
— Значит, радиотелефон, беспроволочный карманный телефон. Вот это вещь!..
— Пока что только модель, — небрежно бросает Петронил. — Надо непременно вернуть его сегодня же обратно. А сейчас пошли в класс!
— А как он попал к вашей Вере? Что она сказала, когда узнала, что ты его утащил?
— Верка дружит с этим изобретателем, одну станцию он дал ей, они собирались испытывать РТ-1. Представьте себе, ведь можно разговаривать с каждым, у кого есть вторая станция. На любом расстоянии! Найдешь волну того, с кем хочешь побеседовать, и нажмешь кнопочку. Этот человек находится в другом городе, скажем в Брно, а ты об этом и не знаешь. Но это неважно. Ты нажал кнопку — телефон звонит у него в кармане…
— …и его выставляют из музея, — закончил Ирка.
— Вот именно, что нет! — торжествует Петронил. — Если идешь в музей или, например, в театр, то переводишь рычажок, и телефон в кармане не звонит, а тихонько дребезжит. Звонок включают, только когда телефон достают из кармана.
Ребята внимательно слушают. Но тут Петронил решительно сказал:
— Теперь я пошел, мне еще слова надо выучить…
Но в это время уже звенел звонок на урок. И, хотя Петронил пригибался к парте, стараясь не попадаться на глаза, первый же урок ознаменовался печальным вздохом учителя:
— Опять ленишься, Петр?
Если б только учитель знал, какое необыкновенное изобретение было у Петронила в руках, если б он мог предположить, что Петронил беседовал с сотрудниками Госбезопасности!
Но об этом пока не знают даже Ирка с Робинзоном. Ведь на самом-то деле Петронил и есть тот самый похититель РТ ВЯ-1, которого разыскивают, а он, совершив это преступление, еще навел всех на ложный след и выступал свидетелем против невинного, случайного прохожего, оказавшегося под их окном!
Вот какая заварилась каша! А тут изволь думать о неправильном склонении.
После уроков Ирка и Робинзон опять привязались к Петронилу с расспросами.
— Телефон необходимо найти, я должен его вернуть, — все время повторял Петронил, отражая атаки друзей.
Он решил о вчерашнем расследовании ничего не говорить. Ведь лейтенант просил его об этом.
Ребятам было совершенно ясно, что радиотелефон надо разыскать во что бы то ни стало, и после уроков они снова отправились на Манесову улицу.
— Я должен отобрать у них РТ-1, — нервничал Робинзон, — даже если для этого придется камня на камне не оставить от их склада!
У забора с афишами они остановились, Ирка отодвинул доску под исправленным объявлением «Цирк уехал».
Пустырь был безлюден. Огорченные ребята пробрались во двор и храбро спустились в подвал. Но, кроме луков, которые они видели здесь еще вчера, обнаружить ничего не удалось.
— Адъютант командира унес пудреничку с собой, — рассуждал Ирка, — и навряд ли с тех пор являлся сюда.
Робинзон то и дело вылезал из подвала наверх, нетерпеливо ожидая, что кто-нибудь опять на него набросится. Но тщетно! Вокруг было по-прежнему безлюдно. И девчонки со светлыми волосами тоже нет на вчерашнем месте под акацией. И двор, на котором он видел ее вчера перед отходом, теперь пуст. Робинзон протянул руку, сорвал несколько цветков акации, оторвал чашечки и слизнул капельки сладкого сока.
— Давайте подождем их, — предложил Петронил и уселся на кирпичную стенку.
Ирка решил идти на поиски. Минут через пятнадцать он вернулся. В соседних домах Брикнара никто не знал.
— А кроме него, мы ни с кем не знакомы, и что это за ребята, тоже неизвестно, — беспомощно пожимал он плечами.
Петронил, казалось, готов был ждать до утра. Робинзон, как это ни странно, тоже был удивительно молчалив. Он искал новую ручку для своего каменного топора.
— А вообще-то мы чего-нибудь дождемся? — нетерпеливо спрашивал Ирка. И потом вдруг добавил: — Тебе ее обязательно нужно найти сегодня?
Петронил, у которого лопнуло терпение, набросился на него:
— Обязательно сегодня?! По Праге ездят сотрудники Госбезопасности, ищут похитителя в прорезиненном плаще, а ты говоришь…
Ирка разинул рот;
— Ты что мелешь? Какой похититель?
Робинзон остолбенело глядел на Петронила. Тот испугался и в смятении замахал руками. Но, увидев, что ребята в покое его уже не оставят, признался во всем.
— Я не имел права никому об этом говорить, — в отчаянии повторял он. — Поймите, Госбезопасность приказала… — И он продолжал свой рассказ.
Вопросы сыпались градом: