— Что это? Что в ней?
— Они предупреждали, что она говорящая…
Кудрявый взволнованно выпалил:
— Я ее все время носил с собой. А сейчас начал разглядывать и… и вдруг услышал голос. Он о чем-то спрашивал, но я не ответил и тут же побежал к вам…
— Надо было вернуть ее ребятам!
— Ага, ищи их теперь по Страшницам!
Девочка в полинявшем пионерском галстуке, которая до сих пор только прислушивалась к разговору, вдруг заявила:
— А-а-а! Я уже знаю… Они за ней придут, обязательно придут на пустырь. Вчера уже один являлся. Наверное, вас искал!
Брикнар удивленно посмотрел на девочку. Откуда ей знать, о чем идет речь? Но тут он вспомнил, что у них сейчас идет футбольный матч!
Оскорбленные противники в это время уже покидали поле. Тогда Брикнар махнул на все рукой и сказал решительно:
— Пошли на пустырь!
Глава пятнадцатая,
в которой Ирка едва не сваливается за перила музея. Кроме того, из этой главы вы узнаете, что может произойти, если люди спутают скульптора с художником
Ирка стоял, опираясь на каменный парапет возле музея, и смотрел на шумную Вацлавскую площадь. Люди, автомобили, трамваи. Шум, сутолока, движение — пестрое зрелище.
Ребята только что вернулись с улицы Манеса. Но на пустыре не нашли ни души. Огорченные, они спросили про брикнаровцев у двух малышей, которые мчались вдоль забора на самокатах.
— Ага, они тут были. Наверное, пошли в футбол играть.
Куда — малыши не знали.
— Подождем, — настаивал Петронил.
Но Робинзон уже вытащил из кармана свой знаменитый топор.
— Послушайте, ребята, ведь тут все равно недалеко, — начал он робко, — давайте заскочим в музей, а? Я так и не знаю, что это. Я его уже на стенку дома вешал и ручку прикрепил, здорово выглядит. Но только на него взгляну — и тут же мысли одолевают: настоящий или нет?
Петронил не хотел уходить. Но ведь футбол — долгая история, и ребята решили пока отправиться в музей.
Музей был закрыт. Поэтому-то и стоит Ирка, опершись о перила, и наблюдает за уличным движением. И вспоминает свои вчерашние приключения.
Его рассказ у ребят успеха не имел. Когда он описывал свою вчерашнюю слежку, Робинзон только рукой махнул:
— То, что Всевед в это дело замешан, — факт. Но за тем, другим, ты следил напрасно. Подумаешь, говорил со сторожем б лейтенанте! Это еще ничего не значит.
И тут сам Робинзон неожиданно сообщил, что тоже следил за подозрительным человеком на улице Манеса. Это поважней!
Больше от Робинзона ничего добиться не удалось.
И у Петронила был сюрприз.
— Его уже поймали, — грустно сказал он. — Просто ума не приложу, что все это значит!
— Самое время, — принялся Ирка за Петронила, — все рассказать. Адрес лейтенанта у тебя есть. Надо забрать у ребят пудреницу и идти к нему.
— Наверное, брикнаровцы уже вернулись, а мы опять торчим здесь Из-за какого-то дурацкого топора! — злился Петронил.
Ирка повернулся к Робинзону, но тот уже стоял у входа в музей.
Ирка снова — в который уж раз — принялся смотреть на Вацлавскую площадь. Он окинул взглядом статую Вацлава. От самого основания до кончика копья. Но мысли его витали далеко. «Подождите, вы еще увидите, что это улица Мыслбека, семнадцать! Я был прав. Улица Мыслбека, семнадцать!» И тут вдруг Ирке пришла в голову мысль — это была смелая мысль, удивительная, и она неотступно преследовала его. Он вертелся как на иголках и наконец не утерпел и обратился к Петронилу:
— Послушай, а ты знаешь, кто автор этой статуи? — Ирка ткнул в сторону святого Вацлава, сидящего на коне. Слова сыпались, как горошины, так он спешил.
Петронил, не понимая, уставился на Ирку. Сейчас задавать подобные вопросы! Он и думать-то об этом не желает.
— Какой-нибудь скульптор… Не знаю.
— Не Манес ли?
— Может, и Манес, — буркнул Петронил. Но тут же спохватился: — Нет, Манес это художник!
Ирка перебил Петронила и закричал:
— Значит, Мыслбек?
Петронил хотел было пожать плечами, но раздумал: нет, он тоже художник…
Петронил не успел договорить, Ирка так подпрыгнул на месте, что едва не перелетел через перила.
— Робинзон! Ты где? — неожиданно завопил он. — Я уже знаю, в чем тут дело! Уже знаю…
Робинзон в это время спускался вниз по ступенькам. По его лицу было видно, что ожидание ему больше невмоготу.
— Петя, Петронил, признавайся! — шумел Ирка. — Телефон говорил про улицу Мыслбека? Ведь ты спутал? Мы вспоминали художника на «мэ», а надо было скульптора на «мэ»! Говори же!
Но Петронил лишь таращил на Ирку глаза.