— Пап, а удочку ты положил?
— Будь спокоен, положил, — ответил рассеянно отец.
— Значит, будем удить рыбу…
— Да, будем…
— И я тоже буду?..
— А как же, разве можно без тебя?
Наско зажмурился от удовольствия. Удить-то он, значит, будет. Только вот поймает ли что-нибудь?
— А как, поймаю ли я что-нибудь? — спросил он.
— Ну, это уж зависит… — улыбнулся отец.
— От чего зависит?
Инспектор обернулся и ласково потрепал сынишку по щеке.
— Зависит от того, будешь ли ты послушным…
— Глупости! — выпалил сердито Наско.
— Что? — вскинул брови удивленный отец.
— Я сказал — глупости…
Инспектор остановился посреди комнаты. Лицо его вдруг сделалось серьезным, в светлых глазах пропал веселый блеск.
— Послушай, друг мой, разве так говорят с отцом? — медленно произнес он.
Наско немного смутился — он очень хорошо знал это отцовское выражение лица. Но, набравшись смелости, все же неохотно промямлил.
— Ну, а с ребенком разве так разговаривают?
— А что я сказал? — все так же строго спросил инспектор.
— Да про рыбу… Не такой уж я дурак… Откуда какая-то там рыба в воде может знать, слушался я или нет?..
Невольная улыбка тронула губы инспектора. Чтобы скрыть ее, он повернулся спиной и отошел к окну. Когда немного погодя он взглянул на сына, лицо его было снова строгим и серьезным.
— Насчет этого ты прав, — сказал он. — Но если будешь разговаривать таким тоном, то не поедешь с нами на море, так и знай…
Наско, оторопев, застыл на месте. Два дня тому назад отец взял отпуск — впервые за два года, — и сегодня вечером они всей семьей уезжали на море. А что если его и в самом деле оставят тут с бабушкой? На его счастье, в эту минуту отворилась дверь и в комнату вошла мать. Ее красивые темные глаза радостно блестели в ожидании предстоящей поездки.
— Надо будет купить темные очки, — сказала она еще в дверях. — Тебе и Наско…
— Для меня-то это дело не хитрое, — ответил отец. — А вот найдется ли маленький номер для Наско, не знаю…
Мальчик успокоился. Раз ему собираются покупать очки, значит его возьмут с собой на море. В этот самый миг зазвонил телефон. Не подозревая ничего, инспектор взял трубку… Внезапно его лицо омрачилось, взор потух.
— Да, да, хорошо! — сказал он. — Явлюсь сейчас же…
Инспектор положил трубку, глубоко вздохнул и сказал упавшим голосом:
— Меня вызывают в дирекцию… Лично к генералу…
Молодая женщина застыла с открытым ртом, глаза ее выразили испуг. Инспектор смущенно улыбнулся и погладил ее по щеке.
— Подожди, еще ничего неизвестно…
— Но они не имеют права! — воскликнула она с раздражением. — Ведь ты не брал отпуск два года!
— Ну, хватит об этом. Точка, — строго проговорил инспектор.
Четверть часа спустя он уже торопливо шагал по улице. Инспектор был высок и худощав. Всегда очень хорошо и опрятно одетый, он и сейчас, несмотря на жаркий, погожий день, был в рубашке с галстуком. Его походка, бодрая и энергичная, сразу обличала человека, который ведет строгий образ жизни. Худощавое лицо — почти совсем без морщин — было спокойно, и только слегка тронутые сединой виски говорили о том, что его жизнь была далеко не безмятежной. Он вежливо кивнул дежурному милиционеру в ответ на его приветствие и начал подниматься по лестнице. Перед кабинетом генерала Табаков невольно оглядел свои слегка запылившиеся ботинки, ощупал узел галстука и, постучавшись, вошел. Секретарша подняла голову и как-то смущенно взглянула на него.
— Товарищ генерал вас ждет, — сказала она.
Инспектор вздохнул и прошел в комнату направо.
Генерал сидел за письменным столом, погруженный в чтение каких-то бумаг. Это был крупный, красивый мужчина с румяным лицом, не по возрасту свежим и моложавым. Он поднял голову, улыбнулся, и в его взгляде инспектор также уловил какую-то неловкость.
— Садись, Табаков! — сказал по-свойски генерал. — Я хочу, чтобы ты выслушал меня и сам решил… Знаю, что ты переутомился, знаю, что ты сейчас в отпуске… Но есть очень серьезное дело.
— Да, я слушаю вас, — тихо сказал инспектор.
— Ты слыхал об исчезновении мальчика?
— Об исчезновении мальчика? — поднял брови инспектор. — Нет, ничего не слыхал…
Генерал тотчас заметил выражение разочарования и даже обиды на его лице. Вот, значит, из-за чего прерывают его отпуск — из-за какого-то пропавшего мальчишки. Генерал невольно улыбнулся.
— Постой, не торопись! — сказал он. — На первый взгляд, действительно, нет ничего особенного — дети не в первый раз теряются… Но если вникнуть в существо дела, то это один из самых необыкновенных случаев с тех пор, как я здесь…