Она вскочила, радость залила ее лицо, глаза мгновенно вспыхнули. Муж совал ей сразу все огурцы. Но она выронила взятый огурец, глаза ее снова потухли, лицо искривилось, как у обиженного ребенка.
— Что с тобой, Марфа? — в изумлении спрашивал Сидорин.
— Мне соленых надо, а тут свежие, — сказала она, с трудом сдерживая слезы.
— Подумаешь, горе! — бодро сказал нерастерявшийся Свиридов. — Засолить их покрепче — через два для поспеют.