— Когда порют кого-нибудь из нас, Ник, небось не подставляет свою спину, — монотонно протянул Питер Батс.
— Да, но мы все гоняли мяч, и на месте Ника мог оказаться любой, — ответил Тэд.
— Ты нам проповедей не читай, ведь мы же не в воскресной школе, — заявил Питер.
— А ну заткнись, Батс, — не вытерпел я. — Не то я тебя так вздую!
— Струсили, струсили, желторотые сосунки! — закричал Прун.
И уже казалось, не миновать новому сражению, когда вдруг Топпи прикрикнул на свою армию:
— Эй, вы, заткнитесь! — Потом он повернулся к Тэду: — Ну и что с того, что мы все гоняли мяч?
— А то, что, когда мы вбежали гурьбой на школьный двор, кто-то закричал: «Бей!» Мяч в это время был как раз около Ника, и он по нему ударил. На его месте мог оказаться и ты, и я — любой из нас.
— Что ж, значит, ему не повезло, — сказал Питер.
— Но послушай, гол забивает кто-нибудь один, а очко засчитывается всей команде. То же самое и здесь…
— Тебе ли говорить о футболе? Сам с трёх метров мажешь мимо ворот, — перебил Прун.
Это была такая вопиющая ложь, что даже у наших противников заговорила совесть. Ведь все знают, что Тэд — центр нападения в школьной команде и занимает это место не зря.
— Не дерзи, Прун, — одёрнул его Топпи. Вид у него был рассеянный, словно он крепко задумался над чем-то.
Странный парень этот Топпи. Иногда он первый задира, а временами такой тихоня!
— А пожалуй, верно. Сражения уже всем надоели. Детские забавы, больше ничего. Вот удивится старый брюзга, мистер Варнер, наш почтенный директор, если мы явимся во вторник и принесём ему деньги. — И Топпи заговорил, подражая директору: «Мы все от самых маленьких до самых старших, включая и меня, должны добиваться, чтобы у нас в школе воцарился… кхм, кхм, дух единства. Мы все должны быть членами большой дружной семьи. Мазуэлл, ты почему не слушаешь? Останешься на два часа без обеда». — Топпи откинул со лба волосы и продолжал: — Так давайте покажем ему, что такое дух единства. Создадим Великий союз наших отрядов и постараемся раздобыть деньги!
Ребятам эта мысль очень понравилась, один Питер Батс хотел что-то возразить, но не решился. И лишь Прун повернулся и пошёл прочь, желая показать, что ему до всего этого нет никакого дела. Я предложил заключить перемирие, прежде чем подписывать «Великий союз». Мне поручили составить текст договора. Я написал его на листке, который вырвал из своего дневника. Потом мы аккуратно переписали текст большими буквами на куске ватмана, который утащили из кабинета живописи, и скрепили его настоящими восковыми печатями с лентой. Этот договор, на мой взгляд, настоящий исторический документ, хотя, пожалуй, мне самому и нескромно говорить об этом.
«Волею здесь присутствующих мы, Эдвард Маршалл и Уильям Топпингем, провозглашаем перемирие и заключаем союз между нашими армиями, которые были известны до сего времени как отряды Тэда и Топпи. Этот пакт будет называться пактом мира и должен соблюдаться всеми под страхом исключения из игры. Настоящий пакт имеет силу, пока договаривающиеся стороны не сочтут нужным объявить о его аннулировании.
Пока я корпел над текстом, ребята развернули лихорадочную деятельность. И когда я принёс договор Тэду и Топпи, они поставили свои подписи, даже не прочитав его. Мне не понравилась их поспешность. Провозглашение мира — дело серьёзное!
Они сидели за столом из досок, положенных на мусорные ящики, а ребята обоих отрядов по очереди подходили к столу и выворачивали содержимое своих карманов. И вот на столе выросли две горки: одна из денег, другая из мелких предметов, которые накапливаются в карманах, — перочинных ножей, шариков, леденцов, карандашей. Я лично пожертвовал монету в шесть пенсов и старый водяной пистолет. После того как каждый сделал взнос, у нас набралась целая куча всякой всячины да ещё четыре шиллинга и восемь с половиной пенсов наличными.
Трудно было даже представить, что на этом самом месте ровно двадцать четыре часа назад между нами шла отчаянная битва. А теперь, казалось, нас водой не разольёшь, и мы на всё готовы ради общего дела. Маленький Уэкли даже предложил свою белую мышку, и это настоящая жертва с его стороны, ведь Уэкли и мышка неразлучны. Тэд и Топпи сидели рядом и мирно разговаривали, а ещё недавно они строили дерзкие планы взаимного истребления. Тэда избрали казначеем. Топпи и Чарли Мазуелл сложили в сумку все сокровища и понесли их к старьёвщику. Я уже говорил, что у нас набралось много всякой всячины. Мы считали, что вырученных за неё денег и наличных четырёх шиллингов и восьми с половиной пенсов будет вполне достаточно, чтобы уплатить за стекло.