— Дааааа? — Он даже приоткрывает её чуть-чуть и заглядывает внутрь.
— Эй!
Вэс вытаскивает мои новенькие «праздничные» трусики.
— Так-так-так, и что у нас здесь? Следует сказать, это совсем не то, что я ожидал. — Он смотрит, смеясь, на мои трусы с изображением «Крутых бобров»[11], и машет ими в воздухе.
— Алё, не размахивай ими! Это мои новые «праздничные» трусики.
Он чуть не давится от смеха.
— «Праздничные» трусики? Чёрт, что это такое?
— Это трусики, которые одевают девушки, когда у них месячные.
Я смеюсь, когда он бросает их в коробку с выражением ужаса на лице.
— Что ещё там у тебя есть?
И он вытаскивает ещё несколько трусиков, «Адский огонь», «Истеки кровью быстрее всех» и «Рэйнбоу Первая кровь»[12], и озадаченно разглядывает их.
Вот и получил за то, что копается в моих вещах. Он убирает их обратно, и я думаю, что наконец-то Вэс сдался, но тут он вытягивает чёрные кружевные трусики-тонг. Он смотрит на меня, и я вижу, как оживлённо блестят его глаза.
— Вот, — он держит трусики в одной руке, а другой указывает на них, — именно об этом я и говорил. Сексуально и очень эротично.
— Согласна! Но хватит уже трусиков. Хочешь, чтобы я переехала к тебе — уважай мою личную жизнь, понял? — Я улыбаюсь ему, потому что в действительности это же всего лишь трусики. Подумаешь — хоть это и немного неловко.
— Понял, — он салютует мне и кидает бельё обратно в коробку. — Отбываю паковать обувь.
— Образцовый солдат, — говорю я ему.
— Так точно, сэр, — добавляет он, отчего я смеюсь. И тут Вэс останавливается как вкопанный в дверях моего шкафа.
— Боже правый! Женщина, и сколько у тебя пар обуви?
— Не так уж и много. Кончай критиковать и приступай к делу.
Что он и делает, и в скором времени мы заканчиваем с последними заданиями, которые мне нужно было завершить. Вернувшись в гостиную, каждый из нас берёт по коробке из большой кучи. Упакованные вещи я складывала здесь, чтобы потом было легче выносить. Когда я выхожу из парадной двери, наступает моя очередь встать столбом. Он не просто позаимствовал у друга грузовой прицеп. Он арендовал чёртов «Ю-Хол»[13].
— Ух ты. Ты арендовал грузовик?
Он пожимает плечами и почти застенчиво опускает глаза.
— Я подумал, что так мы сможем сэкономить время. Загрузим всё за один раз и покончим с этим.
— Даже не знаю, что сказать… спасибо тебе. Но нам всё равно придётся вернуться, потому что часть вещей необходимо отвезти на склад.
— Да, я знаю. Но вообще-то я нанял нескольких грузчиков, которые приедут и заберут твои вещи.
— Ты сделал что? — Я нахожусь в шоке от того, насколько он всё продумал — но не из-за того, что он оказался таким внимательным, а из-за того, что это полная неожиданность.
— Мне было нетрудно. Один мой друг, который работает в этой компании, предложил мне хорошую ставку. Он и ещё пара моих приятелей приедут и заберут все вещи, которые нужно доставить на склад. Потом они помогут разобрать нам твою мебель для спальни, погрузить её, а затем снова собрать, уже у меня. Мне кажется, такая помощь нам точно понадобится. Они ещё смогут помочь с коробками, если такие останутся, но их не так уж и много, поэтому мы наверняка управимся быстрее, чем они сюда приедут.
— Ничего себе, ты обо всём подумал! Похоже, одной благодарности будет мало.
— Не переживай, можешь просто меня поцеловать.
Я смеюсь, но Вэс — нет. Я какое-то время смотрю на него. Может ли за этим что-то скрываться? Решив быть смелой, я ставлю коробку на землю, подхожу к нему и понимаю, что ему определённо не до смеха. Он вроде даже нервничает. Я нежно целую его в щёку и, когда отодвигаюсь, вижу, что его глаза закрыты. Он открывает их и улыбается мне.
— Спасибо, — шепчу я.
Теперь он уже широко ухмыляется.
— Не за что.
Я улыбаюсь в ответ, поднимаю коробку и несу её к грузовику, ожидающему на обочине.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Пока укладываем вещи в грузовик, мы смеёмся и болтаем о пустяках в перерывах между охами и вздохами, вызванными непрерывным подниманием коробок и ходьбой туда-сюда. Если я поднимаю хоть что-то, что кажется со стороны тяжёлым, Вэс, со словами «Я возьму», забирает это из моих рук с такой лёгкостью, будто оно ничего не весит. Первые пару раз я пытаюсь с ним спорить, но у меня ничего не выходит, поэтому потом я просто позволяю ему делать как он хочет, но при этом каждый раз с улыбкой качая головой.
Его рубашка пропиталась потом, и мне не единожды хочется, чтобы он тут же снял её. Я хочу сказать, что ему лишь, без сомнения, будет приятно почувствовать воздух на своей коже. Или мои руки. Или губы.