— Что ты тут делаешь? — наконец я обретаю способность выражаться словами.
— У меня встреча по разрешению проблем с налогами.
— О. Гм, круто.
Я коротко улыбаюсь ему и машу рукой, поворачиваюсь на каблуках и иду в ванную, чтобы сбежать, ну, и переодеться.
— Эспен? — говорит мне вслед Вэс, и я останавливаюсь, на мгновение закрыв глаза, чтобы подбодрить себя, перед тем как поворачиваюсь к нему.
Снова мы оказываемся лицом к лицу, он оглядывает меня с ног до головы, на его губах появляется усмешка, и парень произносит:
— Отличный хвост.
Я разворачиваюсь и гордо вышагиваю в сторону ванной, его смех преследует меня.
* * *
Когда я выхожу из ванной, то с облегчением обнаруживаю, что Вэса нигде не наблюдается. Мик подготовил для меня несколько документов на подпись, я быстро заполняю их и бросаюсь к своей машине.
Как только я оказываюсь дома, то не теряю времени и сразу направляюсь в кухню за бутылкой вина. Выпив первый бокал одним глотком, словно там вода, я наливаю второй и забираю его с собой в ванную. Чувствую себя липкой от своих танцев, и мне не терпится смыть это ощущение в душе.
Прохладная вода приятно омывает мою кожу, и я воображаю, как она попутно смывает с меня моё душевное смятение. Если бы только так было на самом деле. Теперь я уже совсем не уверена, что смогу снова предстать перед Вэсом. Чёрт, да и как вообще? Не то чтобы я что-то там планировала, да и вообще, я могу не увидеть его снова, но всё равно. Я совсем подавлена.
Из душа я слышу, как звонит мой телефон. Скорее всего, это Миша хочет узнать, как прошло моё собеседование. Так и представляю, как расскажу ей, что произошло, и прямо-таки слышу её смех, звенящий в моих ушах. Да, она будет смеяться так сильно, что не сможет дышать, а потом скажет мне, чтобы я уже наконец-то пошла работать к ней. Может, мне и следует так сделать, не знаю.
Я выхожу из душа, снимаю с вешалки полотенце и вытираюсь им. Из бельевого шкафа достаю ещё одно и заматываю в него волосы. Потом я иду к зеркалу, беру крем для лица, наклоняюсь поближе и в ужасе кричу:
— НЕТ! О НЕТ! НЕТ-НЕТ-НЕТ-НЕТ! ЗА ЧТО? ЗА ЧТО ЭТО МНЕ?
До меня и не дошло, что на улице было ясно и солнечно, а я танцевала на углу без всякой защиты от солнца. И меня ещё удивило, отчего мой нос немного пощипывало, когда я умывалась в душе, но мне и в голову не могло прийти такое. На носу солнечный ожог, а на лице — идеальное очертание маски. У меня такой же вид, как на той ужасной фотографии одной знаменитости, уснувшей на солнце в солнечных очках, что была размещена в недавней сенсационной газетёнке. Схватив с тумбочки крем, я начинаю растирать его по всему лицу, чтобы краснота хоть немного спала и не была такой заметной позже. Интересно, нет ли у Миши какого-нибудь крема или масел, которые могли бы помочь.
Я забираю вино в спальню и попиваю, одеваясь. Когда я собираюсь позвонить Мише и поднимаю трубку домашнего телефона, то на дисплее вижу, что пока я была в душе, мне звонила моя домовладелица. От неё есть сообщение, и я прослушиваю его:
— Привет, Эспен. Это Мона. Обязательно позвони мне, как только сможешь. Спасибо.
Странно. Дело точно не в задержке оплаты — ещё только середина месяца. Может, она наняла кого-то сделать что-то по дому или что-нибудь типа того. Дом в отличном состоянии, но его не помешало бы покрасить, а ещё я несколько раз говорила ей, что дверь гаража немного подгибается снизу при закрытии. Возможно, хозяйка наконец-то решила этим заняться.
Я перезваниваю ей.
— Алло?
— Привет, Мона. Это Эспен. Только что получила ваше сообщение.
— О, привет, Эспен, спасибо, что так быстро перезвонила.
— Не за что. Но что случилось? — я хмурюсь, задавая вопрос.
— У меня плохие новости, и мне неприятно тебе это сообщать, но такова жизнь.
— Слушаю, — я растягиваю слово. У меня мгновенно появляется плохое предчувствие, тем более что мне действительно не везёт в последнее время. Но я даже не представляю, что она собирается мне сказать.
— Я хотела сообщить, что отправлю тебе сегодня письмо с уведомлением о том, что необходимо освободить дом к концу месяца. Это ровно через две недели.
— Ч-ч-что? — заикаясь, произношу я. У меня и слово-то не получается вымолвить, что уж говорить о законченной мысли. — Что вы хотите сказать? Вы меня выселяете? Почему?
— Что ж, если коротко, то у меня возникли небольшие финансовые затруднения, и я заявила о банкротстве. Банк заберёт дом и станет его владельцем. Поэтому тебе необходимо будет переехать.
— Но… но… мы заключили договор об аренде.
— Если ты помнишь, то когда в последний раз подошёл к концу твой срок аренды, мы не стали продлевать его на ещё один год, а лишь продолжали месяц за месяцем. А в договоре об аренде сказано, что у меня есть право попросить тебя освободить владение в любое время. А конец месяца через две недели.
— Но… но… это же мой дом. А вы говорили, что, вероятно, продадите его мне посредством выкупа через аренду. И я люблю этот дом.
— Послушай, Эспен, что ты хочешь, чтобы я тебе ответила? Мне совсем не хотелось заявлять о своём банкротстве. Меня совсем не радует, что я, как последняя стерва, вышвыриваю тебя из твоего дома, но у меня нет выбора. Жизнь — трудная штука! Дом принадлежит или скоро будет принадлежать банку, и с этим я уже ничего не могу поделать.
— Что ж, возможно, я могу связаться с банком. Возможно, они продадут его мне.
— Возможно и продадут, не знаю. Могу дать тебе их контактные данные, но мне точно известно, что они изменят условия аренды и вряд ли стоит ожидать, что они предложат тебе закладную на тех же условиях, что предоставляла тебе я в течение последних нескольких лет.
И это правда. Мне весьма повезло с арендной платой, когда я сюда переехала. За все годы, что я прожила здесь, она ни разу не повысила сумму оплаты. Будет совсем непросто найти в этом районе другой дом меньше чем за тысячу долларов в месяц.
— Я включу контактные данные банка в письмо, когда буду отправлять его тебе.
— Хорошо, — мой голос звучит тихо, отрешённо.
— Эспен, повторю, я очень сожалею. Желаю тебе удачи.
Не ответив, я вешаю трубку. Что ещё мне остаётся? Я совсем этого не ожидала. И, спрятав лицо в ладонях, я плачу. И плачу. Чувствую себя беспомощной, в замешательстве, потерянной. Ведь я уже немного скопила на первоначальный взнос, надеясь и заведомо предполагая, что в один прекрасный день этот дом станет моим. Конечно, у меня не так уж много сбережений, но всё-таки. И тут шлюзы открываются, и я начинаю оплакивать уже всё, что случилось за последние несколько дней. Во всяком случае, мои покрасневшие глаза и нос не будут выделяться на фоне обгоревшей на солнце кожи.
Я иду в свою комнату и меняю домашнюю одежду на джинсы и футболку. Ещё влажные волосы закалываю в высокий пучок, но не крашусь. Снова, не успев даже подумать, оказываюсь в машине и покупаю газету на заправке.
Теперь мне нужно искать жильё.
Я еду куда глаза глядят и прихожу в себя, сидя в машине на парковке «D’Vine». Уж не знаю, почему это заведение продолжает оставаться моим любимым местом, но в одном я уверена точно — необходимо выпить.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Когда я вхожу в «D’Vine», девушка-администратор приветствует меня по имени. Определённо, я слишком часто тут бываю. Хотя, а почему это должно меня волновать?
Могу приходить сюда, когда захочу. И вот я снова сижу здесь перед газетой. Заказываю себе второй бокал вина. Красной ручкой обвожу все подходящие объявления об аренде квартир.
Мне очень грустно оттого, что придётся снова жить в квартире — это единственное, что подходит по цене. Я часто забываю, как мне повезло, когда я нашла свой дом: случайно увидела вывеску о сдаче в аренду и позвонила по указанному номеру. Хозяйка уже отчаялась, что хоть кто-то откликнется и возьмёт на себя выплаты по закладной.
Я уже привыкла к личному пространству, которое можно позволить себе в частном доме, в отличие от квартиры, где всё слышно со всех сторон. И это полный отстой. А тот факт, что мне нужно съехать в течение двух недель? Меня тошнит от одной мысли об этом.