Уже через несколько минут меня, как пробку, вытолкнуло из непроницаемо темной бездны на поверхность. На сей раз мой пульс был неправдоподобно редким - я насчитал не больше сорока ударов в минуту! И вновь это ни с чем не сравнимое чувство победы, преисполнившее меня таким великим умиротворением и таким восторгом, каких мне в своей жизни почти не приходилось испытывать! Чтобы испытать истинность и жизнестойкость этой переполнявшей меня уверенности в удачном исходе эксперимента, я попробовал посеять в своей душе зерна сомнения - напрасный труд, ничего, кроме ликующего смеха, сотрясшего мое тело, эта попытка не вызвала, а жалобный писк малодушного недоверия был немедленно сметен и заглушён громоподобным прибоем победно бушующей крови, эхом отозвавшимся в моих барабанных перепонках...
Прибыв в Прагу, я устремился к своей невесте. Какова же была моя радость, когда я узнал, что мое мысленное послание нашло своего адресата!
Вот что рассказала мне счастливая девушка:
- Днем, примерно через полчаса после обеда, на меня напала какая-то беспричинная усталость, и я прилегла на диван. Однако только-только задремала, как вдруг почувствовала, что меня кто-то трясет, и проснулась. Мой взгляд упал на...
- На зеркало! - нетерпеливо воскликнул я.
- Как бы не так! - засмеялась рассказчица. - У меня в комнате нет зеркала. Мой взгляд упал на полированный шкаф - тот, что стоит рядом с софой. В полированном глянце его поверхности я увидела твою маленькую, в две пяди[187] ростом фигурку: облаченный в какую-то светлую мантию, ты предостерегающе воздымал свою правую руку. Спустя несколько мгновений видение исчезло...
Из дальнейшего разговора явствовало, что моя будущая жена исполнила все, что я ей мысленно наказывал, только намного лучше и аккуратнее, чем это мне представлялось в самых смелых мечтах. А то, что этой молоденькой и неопытной девушке надлежало сделать, было делом совсем непростым, и ей самой никогда бы и в голову не пришло браться за него, ибо, не располагая некоторыми чрезвычайно важными сведениями - а она ими не располагала! - нечего было и думать приступать к этой сложной и в высшей степени деликатной задаче.
- На меня словно откровение сошло, - призналась она, задумчиво глядя в окно.
Средневековому магу Агриппе Неттесгеймскому принадлежит следующее изречение: «Nos habitat поп larlara sed пес sidera coeli: spirit us in nobis qui viget, illafacit». По-немецки это звучит примерно так: «Обитель наша ни на небе, ни в преисподней: в нас самих сокрыт тот дух, коим все движется».
Это исполненное предвечной мудрости изречение стало эпиграфом всей моей жизни - путеводной звездой моего «полярного» странствования...
КОММЕНТАРИИ
ГОЛЕМ
Стр. 29. ...я читал жизнеописание Будды Гаутамы... - Сиддхарт-ха Гаутама (566 - 476 или 563 - 473 до н. э.) из царского рода Шакьяму-ни - последний земной Будда, проповедовавший дхарму, на основе которой сложилось буддийское вероучение.
Стр. 39. Да во всем гетто не найдется никого... - С XVI в. пражское еврейское селение Иозефов стало называться гетто. Общественная, религиозная и хозяйственная дискриминация издавна заставляла евреев жить в огражденных улицах и районах. По свидетельству древних хроник, около 1091 г. в Праге существовало два еврейских городка в непосредственном соседстве со Староместской площадью. Обитатели этих поселений вели автаркический образ жизни, имели собственную систему самоуправления, посещали свои школы и синагоги. Столкновения с окружающим христианским населением нередко заканчивались погромами.
Стр. 42. Глава называется «Иббур»... - По-древнееврейски «иббур» (עיבור ) означает «беременность, чреватость, зачатие». Знаменитый каббалист XVI в. Ицхак Лурия в своем трактате «Сефер ха-гилгулим» («Книга метаморфоз») сравнивает «иббур» со своеобразной мистической «окулировкой»: подобно тому как грубому дичку прививают почку благородного растения, человеческой душе «прививают» некий духовный эмбрион, из которого со временем развивается сокровенный, не ведающий смерти двойник - в романе «хавел герамим».
Стр. 43. ...он состоит из двух тонких золотых пластинок, спаянных между собой посередине... - Инициал символизирует собой будущий образ самого Перната - царственного андрогина, «спаянного» воедино со своей второй половиной, Мириам. Поврежденность инициала, с одной стороны, указывает на несовершенство духовной организации Перната, которое может устранить лишь инициация (не случайно сразу после своего посвящения герой романа легко исправляет этот изъян: «инициал "айн", избавленный от порчи, вновь воссиял в своем первозданном виде...»), с другой - является эсхатологическим знаком.
187
Пядь - старинная мера длины, равная расстоянию между концами разведенных большого и указательного пальцев.