У Г. Форда был гибкий ум, и ему удавалось избежать ловушек традиционных концепций. В частности, у него был опыт работы с текстилем.
«Прясть и ткать начали еще в глубокой древности, и около этих производств также образовались свои традиции, превратившиеся в несокрушимые правила. Текстильная промышленность была одной из первых, воспользовавшихся применением механической энергии. Но в то же время она стала пионером и по части применения детского труда. Многие фабриканты до сих пор убеждены, что дешевое текстильное производство невозможно без применения детского труда. В промышленность были введены многие замечательные технические усовершенствования, но вся «старина» пользовалась как бы священной неприкосновенностью. Такова сила рутины»[29].
Должно быть, Форд написал это еще до появления автоматизированного ткацкого станка Тойода Сакити — изобретения, которое изменило текстильную промышленность, скованную столетними традициями. И все же идеи Форда и его модели развития бизнеса открывают нам глаза.
«Мы употребляем ежедневно в нашем производстве около 100 000 метров хлопчатобумажных и более 25 000 метров шерстяных тканей... Сначала, не обдумав, мы считали, что должны и далее употреблять хлопчатобумажную ткань как материал для верха и для изготовления из нее искусственной кожи. Поэтому мы построили хлопчатобумажную фабрику и на ней начали экспериментировать. Но мы не были связаны никакими традициями и поэтому очень скоро спросили себя: действительно ли хлопчатобумажная ткань — самый лучший для нас материал? И нам пришлось убедиться в том, что мы употребляли бумажные ткани совсем не потому, что они лучше других, а только потому, что они более доступны. Льняная ткань несравненно прочнее, потому что прочность ткани зависит от длины волокон, а льняное волокно — самое длинное и самое крепкое. К тому же хлопок растет в нескольких тысячах километров от Детройта, и мы должны оплачивать сначала перевозку сырья, если решим сами производить хлопчатобумажные ткани, а затем еще и перевозку этой хлопчатобумажной ткани при ее применении для кузова. Причем зачастую нам пришлось бы перевозить ткань в ту самую местность, откуда пришло сырье. Лен, напротив, может расти возле нас и в штате Мичиган, и в штате Висконсин, т.е. мы имеем здесь же, у нас под рукой, запасы льняного сырья, готового к применению. Но как раз именно в льняном деле куда больше всяких традиций. И никому еще не удавалось в Америке достичь здесь хороших результатов, потому что на обработку льна всегда считалось необходимым затрачивать очень большое количество ручного труда.
Мы начали эксперимент в Дирборне, который показал, что лен можно обработать механически. Работа прошла стадию эксперимента, который доказал ее коммерческую состоятельность»[30].
Я был заинтригован вопросом Форда: «Является ли хлопок лучшим для наших целей материалом?»
Как отметил Г. Форд, люди склонны следовать традициям. Это может быть допустимо в личной жизни, но в промышленности устаревшие привычки должны быть исключены. Задавая вопрос «Почему?», мы четко видим одну из бесконечных граней деловой смекалки Г. Форда.
Невозможно добиться прогресса тогда, когда мы удовлетворены существующей ситуацией. Это в равной мере относится и к улучшению производственных методов. Если мы просто бесцельно ходим вокруг чего-то, мы никогда не сможем задать хорошие вопросы.
Я всегда пытался увидеть вещи в перевернутом виде. Читая Г. Форда, я черпал вдохновение в том, что он постоянно предлагал блестящие «обратные» концепции.
Отделаться от количества и скорости
Не забывайте, что книга «Сегодня и завтра» была написана в 20-е годы, примерно полстолетия назад, на пике карьеры Г. Форда.Очень скоро он столкнется со своим первым провалом и разочарованием, хотя автомобильная компания Ford в конечном итоге выживет.
Как уже говорилось, я долго сомневался в том, что система массового производства, практикуемая сегодня в Америке и во всем мире, даже в Японии, была истинным замыслом Г. Форда. Именно по этой причине я попытался разобраться в истоках его идей. Взгляните, к примеру, на социальную среду Америки 20-х годов, когда Форд процветал.
«Но не утруждаем ли мы себя скоростью работы не только в производстве автомобилей, но и вообще в жизни? Приходится много слышать о рабочих, изможденных тяжелой работой, о том, что так называемый прогресс достигается за счет утраты того или другого, что погоня за производительностью разрушает красоту жизни.
29
30