Разработка такого кода сама по себе предполагает стремление работать прежде всего на уровне парадигматики, то есть основных оппозиций – скрытых, имплицитных, невысказанных, – задающих направление социальной практике, а не на уровне эксплицитных связей, цепи рабочих терминов, одним словом, не на уровне синтагм (языка, обыденной речи, письма, чтения, литературы и т. п.).
Подобный код связан со знанием. Он группирует алфавит, лексику, грамматику в, если можно так выразиться, глобальных рамках; он соотносит себя с не-знанием (невежеством или непризнанием), не исключая его, то есть соотносится с переживанием и восприятием. Такое познание не скрывает, что является приблизительным, точным и в то же время неопределенным (неясным?). Оно на каждом шагу заявляет о своей относительности, занимается (или пытается заниматься) самокритикой, не растворяясь при этом в апологии незнания, абсолютной стихийности или чистого насилия. Оно ищет путь между догматизмом и незнанием.
I. 21
Подход, которым мы руководствуемся, можно назвать «регрессивно-прогрессивным». За отправную точку берется то, что происходит сегодня: скачок производительных сил, техническая и научная способность к радикальному изменению природного пространства, угрожающая самой природе. Результаты действия этой разрушительной и созидательной силы можно наблюдать повсюду. Они сопрягаются, зачастую опасным образом, с давлением мирового рынка. Безусловно, в мировом масштабе в полной мере действует ленинский закон неравномерности развития; некоторые страны лишь начинают развивать производство вещей (благ) в пространстве, и только в самых промышленно развитых, самых урбанизированных странах используются новые возможности техники и науки. Производство пространства, если поднять его до уровня понятия и языка, взаимодействует с прошлым, выделяет в нем неизвестные аспекты и моменты. Прошлое получает новое освещение; как следствие, процесс, ведущий от этого прошлого к современности, также выглядит иначе.
Данный подход соответствует тому, какой предложен Марксом в его основной «методологической» работе. Категории (понятия), описывающие социальные отношения в наиболее развитом, то есть буржуазном, обществе, «дают вместе с тем возможность проникновения в организацию и производственные отношения всех отживших общественных форм, из обломков и элементов которых оно строится, частью продолжая влачить за собой еще не преодоленные остатки, частью развивая до полного значения то, что прежде имелось лишь в виде намека»[40].
Этот на первый взгляд парадоксальный подход в действительности сближается с повседневным сознанием: невозможно понять генезис настоящего, его условия, его процесс, не отталкиваясь от этого настоящего, не двигаясь от современности к прошлому и обратно. Таков подход неизбежен для историка, экономиста, социолога, поскольку у этих специалистов есть своя методология.
Метод Маркса, четкий и внятный в своей формулировке и применении, наталкивается на некоторые трудности. Они возникают, как только Маркс начинает применять свой метод к труду как понятию и реальности. Главная трудность обусловлена тем, что в его изложении и исследовании переплетаются оба процесса. Поэтому всегда есть опасность, что «регрессивная» часть натолкнется на часть «прогрессивную», прервет ее или сделает неясной. Начало оказывается в конце, а конец изложен с самого начала. Здесь кроется дополнительная сложность в выявлении противоречий, подталкивающих исторический процесс вперед, а следовательно, согласно Марксу, к его концу.
Та же самая трудность встает и перед нами. Новое понятие, производство пространства, задано с самого начала; его назначение – «действовать», или, как иногда говорят, «работать», проясняя процессы, от которых оно неотделимо, ибо вытекает из них. Следовательно, им нужно пользоваться при любой возможности, но ни в коем случае не полагать, по примеру гегельянцев, что понятие обладает собственной жизнью и силой, реальностью, независимой от знания. В конце, после прояснения и проверки собственного формирования, производство пространства (теоретическое понятие и практическая реальность в их неразрывной связи) получит эксплицитное объяснение, которое и будет доказательством: истиной «в себе и для себя», завершенной и при этом относительной.
Тем самым привнесение диалектики в наш метод происходит без ущерба для логики и когерентности. Остается, однако, опасность неясности, а главное – повторов. Марксу не всегда удавалось ее избегнуть. И он об этом знал. Именно поэтому порядок изложения в «Капитале» не следует в точности методу, заявленному во «Введении». Отправной точкой в великой теоретической работе служит форма, то есть меновая стоимость, а не понятия, занимающие центральное место в более раннем сочинении, – производство и труд. Подходом, заявленным во «Введении», Маркс руководствуется, говоря о накоплении капитала: он сохраняет верность своим методологическим принципам, когда изучает наиболее развитую форму капитализма, чтобы на примере Англии понять другие страны и сам процесс формирования капитализма.
40
См. «Введение в критику политической экономии» (