Еще один, не менее поразительный случай, также упомянутый, но не до конца проясненный в этой работе: Баухауз; плюс Ле Корбюзье. Основателей Баухауза, Гропиуса и его друзей, в Германии в 1920–1930-х годах считали революционерами, большевиками! Из-за преследований они перебрались в США. И там показали себя практиками (архитекторами и урбанистами) и даже теоретиками так называемого современного пространства, пространства «развитого» капитализма. Благодаря своим творениям и преподавательской деятельности они внесли свой вклад в его создание – в его реализацию «на местности». Какое несчастье, какая трагическая участь для Ле Корбюзье! А впоследствии, еще раз, – для тех, кто считал крупные жилые комплексы, «коробки», специфическим жильем рабочего класса. Они не учитывали понятия способа производства, производящего также собственное пространство и получающего тем самым завершение. Под видом модернизации. У «современного» пространства есть свои четкие отличительные черты: гомогенность – фрагментация – иерархичность. Его тяготение к гомогенности объясняется различными причинами: изготовлением составных элементов и материалов, – сходными требованиями участников, – методами управления и контроля, охраны и коммуникации. Гомогенность, но без всякого плана, без всяких проектов. Комплексы создают не единство, а изоляты. Ибо, как ни парадоксально (еще один парадокс!), такое однородное пространство дробится на участки и частицы. Вдребезги! Что ведет к появлению различных гетто, изолятов, групп малоэтажных построек и псевдоансамблей, почти не связанных ни с окрестностями, ни с центрами. Причем со строгой иерархией: жилые пространства, торговые пространства, пространства досуга, пространства для маргиналов и т. п. В таком пространстве царит занятная логика, которую ошибочно сближают с информатизацией. И которая скрывает за своей однородностью «реальные» отношения и конфликты. Впрочем, судя по всему, этот закон или эта схема пространства со своей логикой (гомогенность – фрагментация – иерархичность) приобрели еще больший размах и стали почти всеобщими: аналогичные эффекты наблюдаются в науке и культуре, в функционировании общества в целом.
Таким образом, эта книга стала попыткой не только дать характеристику пространству, в котором мы живем, и его генезису, но и выяснить генезис современного общества через произведенное им пространство и с помощью этого пространства. В названии эта установка открыто не заявлена. Определим вкратце эту задачу, неотделимую от предлагаемого подхода: изучение социального пространства, его истории и генезиса, от настоящего к прошлому, – затем возврат к современности; такой подход позволяет отчасти провидеть, если не предвидеть, существующие возможности и будущее. Подобный подход не исключает локальных исследований разного масштаба, включая их в общий анализ, во всеобъемлющую теорию. Все логические импликации и переплетения понимаются как таковые, но с учетом того, что их понимание не исключает (и даже напротив) конфликтов, борьбы, противоречий. Ни, наоборот, согласий, объединений, союзов. Из того, что локальное, региональное, национальное, всемирное вытекают друг из друга и пересекаются, включаясь в пространство, не следует, что реальные или возможные конфликты в нем исчезают или отменяются. Логические импликации и имбрикации, как в пространстве, так и в других областях, приобрели в наши дни еще больший масштаб, чем во времена, когда писалась эта книга. Отношения импликации отнюдь не препятствуют появлению противоположных стратегий на рынках или в сфере вооружений. А значит, в пространстве.
Отношения между территориальным, урбанистическим, архитектурным строятся аналогично: импликации – конфликты. Уяснить это возможно, только поняв отношения «логика/диалектика», «структура/конъюнктура». Здесь они предполагаются и излагаются под определенным углом зрения; подробное их описание можно найти в другой книге (см. «Логика формальная, логика диалектическая»[1]). Для философско-политической «культуры», обходящей стороной подобную «сложность» и ищущей ее в чем-нибудь другом, эти отношения, одновременно абстрактные и конкретные, являются новостью.
Социальное пространство изучается как глобальное целое. Такой подход, повторим еще раз, отнюдь не исключает точных и четко определенных исследований «на местности». Однако опасность «точечного» подхода, ценного именно тем, что он поддается контролю, а иногда и измерению, состоит в том, что он разделяет взаимосвязанные вещи, разъединяет «сочлененное». А значит, принимает или закрепляет фрагментацию. Что на практике ведет к крайней рассредоточенности, децентрализации; дробление сетей, связей и отношений в пространстве, а значит, самого социального пространства маскирует его производство! Что позволяет уклоняться от многих педагогических, логических, политических вопросов…