Выбрать главу

— Эй, Олди, — весело крикнул Рэди, — ну так кто из гномов самый смелый?

— Клянусь топором Гарди, это же наш Рэди! — Олди выглядел совершенно ошарашенным. Похоже, он не подозревал, что в мире есть такая сила, которая может заставить уважающего себя гнома сесть на лошадь. — Как ты туда забрался, Рэди? Что скажут твои почтенные родители?

— Я думаю, они скажут, что он единственный из всех вас не побоялся сесть на лошадь, — ухмыльнулся я, — из чего мы, фаргордцы, сделали вывод, что не все гномы трусливые, а лишь некоторые.

И кто меня за язык тянул! Вечно я ляпну первое, что пришло в голову, причем когда меня об этом никто не просит. Вот и сейчас, кажется, нарвался на международный скандал.

— Ты слышал, Олди, этот безбородый фаргордский принц обозвал нас трусами! — Сердитый гном с черной бородой, заплетенной в две косы и заткнутой за пояс, с черными мохнатыми бровями, нависающими над хмурыми темно-карими глазами, схватился за топор.

Но старый Олди оказался самым умным, а может, просто был наслышан о моей способности вызывать ссоры.

— Успокойся, Энгри, принц Рикланд просто пошутил. Ведь правда, принц?

— Конечно, пошутил. — Я ни капли не испугался сердитого Энгри, но вовремя вспомнил, что если я его убью, то мне не видать гномьего меча как собственных ушей. О том, что Энгри может убить меня, я, естественно, даже и не думал. Этого просто не может быть, потому что быть не может!

Обстановку разрядил расхрабрившийся Рэди.

— Энгри, никто не сомневается в твоей храбрости! — крикнул он с высоты Ласточки. — Давай садись на лошадь, и поехали убивать фаргордских медведей.

Энгри засопел и полез на ближайшую лошадь. Зрелище было презабавное. Я старательно сдерживал подступающий к горлу смех и думал только о том, как бы не фыркнуть слишком громко, когда больше не смогу терпеть, но какой-то слуга догадался помочь, и через некоторое время Энгри хмурился, уже сидя верхом. Остальные гномы поворчали и тоже направились к лошадям, слуги бросились помогать.

Солнце уже поднялось над верхушками сосен, когда мы наконец выехали за ворота замка. Копыта лошадей дружно простучали по длинному каменному мосту через Королевское озеро, окружающее Черный замок. Мост был подъемный и поднимался даже в двух местах — около берега и около ворот замка, но его уже давно не поднимали. Никто не собирался нападать на Черный замок, войны с Фаргордом, самым могущественным королевством, никто не хотел.

Поскольку мой конь Счастливчик бродил где-то в лесу, мне пришлось взять бестолковую гнедую кобылу по имени Искра. Кобыла была эльмарионская, привыкшая к плетке и шпорам и с точки зрения фаргордского воина с дурным нравом. Королевские конюхи прозвали ее Стервой. В Фаргорде не принято бить лошадей, но эта Стерва могла вывести из себя кого угодно. Правда, меня она почему-то слушалась, наверно, потому что была неравнодушна к Счастливчику. Я обычно брал ее с собой на охоту в качестве вьючной лошади. Она ходила за Счастливчиком хвостом, и на нее можно было вообще не обращать внимания, к тому же она не уступала ему в скорости. Но управлять ею было довольно трудно. Она делала вид, что не понимает человеческой речи, и предпочитала поводья, а я терпеть не мог, когда у меня заняты руки. Поэтому, как только мы въехали в лес, я отправился на поиски Счастливчика. Рэди хотел было увязаться за мной, но я сказал, что поскачу очень быстро и он может отстать и заблудиться.

Где надо искать Счастливчика, я догадывался. Не так уж много в окрестностях Черного замка мест, где конь может спокойно попастись. Лес у нас в основном сосновый, под ногами мягкий ковер мха, а трава растет только в Священной дубраве у Русалочьего озера, на Оленьих горах да в березовой роще у Веселой деревни. Я поехал к Русалочьему озеру. На Оленьих горах водилось слишком много диких животных, в том числе и хищных, а Счастливчик хоть и не был трусом, но от всех животных, кроме кобыл, предпочитал держаться подальше. Деревни он тоже не любил, там всегда находились желающие вытянуть бриллиантовую сережку из его левого уха, и ему приходилось поспешно удирать, предварительно расквасив кому-нибудь копытом физиономию. Местные жители знали Счастливчика и не покушались на его собственность, но в Веселой деревне постоянно бывали ярмарки, где собирались бродяги со всего Фаргорда, и мой конь всегда привлекал внимание желающих стянуть крупный бриллиант.

Пустить Искру в галоп было задачей не из легких. Меня всегда возмущало, как эльмарионцы обращаются с лошадьми, но эта кобыла, похоже, другого обращения не понимала. Она трусила рысью, и сколько я ее ни уговаривал, быстрее двигаться не желала. Пришлось наподдать ей как следует каблуками по бокам, только тогда до этого несообразительного животного наконец дошло, что же от него требуется.

Счастливчик старательно освобождал Русалочью поляну от росших на ней ромашек и клевера, кося черным глазом на престарелую русалку, которая сидела на торчащей из воды коряге. Это только в сказках русалки всегда молодые и красивые. На самом же деле существовала по крайней мере одна старая русалка. Она целыми днями сидела на коряге у берега Русалочьего озера, прямо как старушки в деревнях на лавочках возле своих домов. А сколько их еще было там, под водой, вообще неизвестно. Характер у этой старухи был просто несносный. По-моему, сварливостью с ней могли сравниться только старые ведьмы, продающие на ярмарках разные волшебные снадобья, да Роксанд. Старой русалке, видимо, было абсолютно безразлично, на кого ворчать, поэтому она скрипучим голосом распекала Счастливчика.

— Ну никакой совести у тебя нет! Ты эти цветы сажал? Не сажал! А по какому праву ты их рвешь? Вот сейчас поймаю и уволоку на дно озера, будешь знать, как цветы кушать!