— О боги Хаоса, воистину вы всемогущи! — благоговейно пробормотал черный колдун, протирая слезящиеся от едкого дыма глаза и осматриваясь вокруг. Ответом ему была зловещая тишина, нарушаемая лишь шуршанием догорающих гобеленов.
Внезапно тишину прорезал стон.
— Живой? — поморщился старик. — Эти живые никогда не дадут насладиться картиной смерти! Хотя и от них бывает толк — можно узнать, что случилось, без магических обрядов. Потороплюсь, пока он не умер. Кто бы ты ни был, отвергнутый смертью, заклинаю тебя силами тьмы, назови свое имя! — повысив голос, приказал он.
— Ролмонд, — прошептал умирающий.
Черный колдун не мог себе позволить терзать короля Ролмонда дальнейшими расспросами. Такое явное причинение неудобств означало бы нарушение договора между ним и королями Фаргорда.
Повелитель темных сил поспешно пересек зал, остановился у трона и попытался поймать обрывки беспорядочных мыслей, доносившиеся из-под груды черных дымящихся тел. Дракон, огонь, боль и снова дракон — хруст костей пожираемых им эльмарионцев, все еще звучащий в угасающем сознании… Ролмонд, наивный глупец, думал, что сможет укрыться от огня за спинами своих врагов, но, избежав быстрой смерти, лишь обрек себя на страдания — годы страданий, ведь он, черный колдун, не допустит, чтобы его король умер. Он обязан оберегать жизнь короля и его близких — таковы условия договора, нарушать который Повелителю темных сил не было никакого резона.
С тех пор минуло четырнадцать лет…
Глава 1
БАШНЯ С ПРИЗРАКОМ
Роксанд Второй сидел в резном кресле, величественном, точно королевский трон, и пытался прожечь меня насквозь взглядом своих напоминающих тлеющие угли глаз. Раньше его звали Роксанд Второй Красивый. Теперь же красивым он был лишь на портрете, висевшем в моей спальне, а в действительности выглядел не лучше остальных привидений — полупрозрачный скелет, облаченный в истлевшие лохмотья с остатками золотого шитья. Единственным, что отличало его от неприкаянных обитателей склепов, была королевская корона, венчавшая безносый череп с клоками седых волос.
Роксанд был вне себя. Единственное слово, которое он произнес, было «тупица». Вот уж действительно тупица! И зачем я сболтнул, что освободил этого злосчастного темного эльфа?
Наверное, надо было как-то успокоить старика, все-таки война с темными эльфами была главным делом его жизни, а победа в ней — одним из его величайших подвигов, но рассказывать, почему я вдруг оказался в темнице и как так получилось, что я выпустил оттуда могущественного волшебника и его смертельного врага, у меня просто не было сил. Я, скорчившись, лежал на полу, вернее, на валявшейся на нем медвежьей шкуре, и старался зажать рукой рану в боку. Удавалось мне это скверно — кровь просачивалась между пальцами, текла по ним теплыми липкими струйками и исчезала среди бурого меха. Хотелось спать, а вовсе не разговаривать.
Наконец старый призрак не выдержал.
— Пойди перевяжи рану, недотепа, — сухо сказал он.
— Угу, — промычал я и закрыл глаза.
— Не прикидывайся умирающим, поднимайся!
— Отстань! — не открывая глаз, буркнул я.
— Дерзкий, невоспитанный мальчишка! — возмутился Роксанд. — Ему желаешь добра, а он огрызается! Вставай, кому говорю! А то ведь и вправду умрешь…
— Тебе-то что?
— Не люблю, когда в моих покоях разлагаются трупы, — съязвил призрак.
— Ну оставь ты меня в покое! — взмолился я. — Рана пустяковая. Мне даже не больно, только голова кружится. Почему ты не можешь дать человеку спокойно полежать и прийти в себя? Или хочешь извести меня своим занудством?
Такая длинная фраза далась мне с большим трудом, но я надеялся, что Роксанд обидится и гордо уйдет дуться в спальню. Однако Роксанд не унимался. Никакая обида не могла заставить его отказаться от обязанностей моего опекуна, добровольно возложенных им на себя, когда я сопливым мальчишкой вздумал поселиться в башне Заходящего Солнца — башне с Призраком, к которой остальные обитатели Черного замка и приближаться-то боялись.
Призрак поднялся с кресла и нервно заходил по комнате. Дурная привычка, особенно если принять во внимание, что ходил он, как и подобает великому королю прошлого, гордо вскинув голову и совершенно не глядя под ноги. Пару раз он прошелся прямо по моему сапогу, вернее, сквозь него, — ощущение не из приятных, похоже на то, будто стоишь одной ногой в могиле. Нога онемела от холода, так что я и пальцами не мог шевельнуть, а Роксанд даже не заметил — для него я был таким же бесплотным, как он для меня. Он продолжал размеренно вышагивать от двери до камина и обратно, возмущенно восклицая:
— Нет, это просто уму непостижимо! Оставить его в покое! Парню шестнадцать лет, а мозгов — как у неразумного младенца! Он, видимо, думает, что крови в нем — как воды в реке! Ты хоть понимаешь, недоумок, если сейчас же не остановить кровь, вряд ли ты вообще когда-нибудь придешь в себя, разве что на том свете!
— Значит, одним недоумком будет меньше… Перестань по мне ходить, холодно!
— Извини. — Роксанд наконец посмотрел, куда ступает, и поспешно сошел с моей вконец окоченевшей ноги. — Ты меня убиваешь! — возобновил он свои упреки, опять усевшись в кресло. Кресло для него тоже было бесплотным. Он мог спокойно пройти сквозь него, как и сквозь любую преграду, даже стену, но почему-то любил сидеть в нем и при этом, как ни странно, не падал на пол. — И зачем только я учил тебя владеть мечом?! Уж не для того, чтобы ты ввязывался в каждую драку, и уж точно не для того, чтобы ты умер от ран! Сколько крови ты потерял? Посмотри на себя, бледный, как утопленник! Эй, Рикланд, ты слышишь меня? Очнись, Рикланд! О боги Хаоса, этот мальчишка когда-нибудь доиграется! Принц Рикланд, будьте добры, поднимитесь на ноги и перевяжите рану! Ну же, Рик, мой мальчик, поднимайся! — Я ощутил на лице ледяное прикосновение — Роксанд пытался хлопать меня по щекам.