— Погибнет парень! — с вздохом сказал кто-то, но его тут же заглушили выкрики:
— Постой, Рикланд, я с тобой!
— Моя жизнь в твоем распоряжении!
— Что надо делать?
На этот раз сопровождать меня вызвалось не менее десятка человек, почти все, кто слышал мои слова.
— Вот так бы сразу! — довольно улыбнулся я.
— Стой! — внезапно раздался знакомый голос, и из стоявшей поодаль кучки людей отделился Гунарт.
— А-а, храбрый Гунарт решил составить нам компанию! — сказал я с издевкой.
— Пойди проспись, Рикланд! — не особенно любезно посоветовал Гунарт.
— Кто ты такой, чтобы указывать мне, что делать?! — разозлился я.
— Я не позволю тебе вести людей на смерть! — решительно заявил Гунарт. Он преградил нам путь, несокрушимый, как скала, со своим огромным молотом в руках, пусть не боевым, но все равно достаточно смертоносным. — Никто не пройдет к ущелью! — грозно сказал он.
— Это мы еще посмотрим! — выкрикнул я и кинулся на Гунарта с обнаженным мечом, собираясь раскроить ему череп и раз и навсегда покончить с этим занудой, будь он хоть трижды другом Ленсенда и героем моего детства.
Но не зря Гунарта прозвали Сильным. Тяжеленный молот, как пушинка, взлетел в его руках и обрушился на мой видавший виды меч из дрянной стали. Меч сломался, как сухая ветка, оставив в моих руках лишь рукоятку, обтянутую потертой кожей. Следующего удара молота я дожидаться не стал, а врезал Гунарту кулаком куда-то в каменный живот, отскочил за его спину и стремглав бросился в сторону ущелья.
Я слышал, как Гунарт приказал моим людям дожидаться нас в зале охраны, как пообещал им привести меня целого и невредимого, и разозлился еще больше. Меч мой был сломан, убить Гунарта голыми руками я вряд ли смог бы, если бы он, конечно, второй раз не свалился, как подрубленное дерево, от того самого приема, которым я уложил его в замке Урманда. Но интуиция подсказывала мне, что такие, как Гунарт, не попадаются два раза на один и тот же трюк. И я решил не связываться с ним, а попросту удрать и самому спуститься в ущелье. Интересно же все-таки, что там внизу?
Для человека, который время от времени занимался тем, что лазал по совершенно отвесным стенам замков, спуститься в ущелье по склону скалы, испещренному выступами и трещинами, было легче легкого. Единственную трудность представлял самый край ущелья, нависавший над довольно острыми с виду камнями, среди которых подозрительно белели кости. Долго думать было некогда, ко мне бежал Гунарт с веревкой в руках, явно предназначенной не для того, чтобы помочь мне спуститься, и я прямо там, где стоял, повис на руках над пропастью. Висеть так я мог долго, наверное, целый день, если, конечно, никто не вздумает наступать сапогами мне на пальцы, но я провисел всего несколько мгновений, которые мне понадобились для того, чтобы рассмотреть склон. Потом я раскачался и прыгнул вперед, под нависающий край ущелья, зацепился за узкий выступ, нашел ногами опору и перевел дух.
— Тьфу ты, сорвался, шальной! — услышал я где-то над собой растерянный голос Гунарта.
— Если бы сорвался, вскрикнул бы, наверно, — возразил ему кто-то.
— Призраки его забрали, вот и не вскрикнул! — заявил еще один голос.
Наверху разгорелся спор, а я начал осторожно спускаться. Странно, но спускаться почему-то всегда труднее, чем подниматься. Может, потому что плохо видно, куда поставить ногу?
Я уже почти достиг подножия скалы, когда меня заметили сверху. Голоса были едва слышны, но крик Гунарта: «Держи веревку, придурок, вытащу!» — разнесся по всему ущелью. «За придурка ответишь!» — проворчал я, продолжая спускаться.
Чем ниже я спускался, тем чаще мне попадались изуродованные скелеты сброшенных в ущелье людей. На кого-нибудь другого это, наверное, произвело бы гнетущее впечатление, но у меня в Закатной башне стоял скелет какого-то древнего слуги, который в свое время умер от ужаса при виде моего доброго Роксанда. Я частенько использовал бедолагу в качестве вешалки, так что скелеты я воспринимал исключительно как предметы интерьера. На некоторых из разбросанных здесь сохранилась кое-какая одежда. На одном, застрявшем между двумя острыми каменными клыками, даже болтались какие-то белые, расшитые золотом лохмотья, похожие на мантию Керниуса. «Наверное, это и есть колдун, про которого говорил старик, напоивший меня волшебным зельем», — подумал я. И тут увидел сумку. Она зацепилась за выступ скалы и почти сливалась с ней по цвету. Наверное, я не обратил бы на нее внимания, но слова Рила, услышанные во сне, никогда нельзя пропускать мимо ушей.
Достать сумку для меня особого труда не составило. Она оказалась достаточно крепкой, мягкая кожа совсем не испортилась от дождей и ветров, но, к моему разочарованию, пустой. В подкладке была изрядная дыра, и, как видно, все содержимое вывалилось сквозь нее и затерялось где-то внизу. Все-таки я повесил ее на плечо и спустился на дно ущелья Потерянных Душ.
Глава 18
УЩЕЛЬЕ ПОТЕРЯННЫХ ДУШ
Несмотря на то что солнце еще не скрылось, в ущелье Потерянных Душ царили холод и мрак. Высоко наверху на фоне заходящего солнца маячил силуэт Гунарта, который, убедившись, что я вылезать не собираюсь, сбросил мне связку факелов, да неподалеку три лысых стервятника дрались из-за омерзительно пахнущих орочьих потрохов. И это было все, что связывало меня с миром живых.
Кругом была земля мертвых. Трава здесь не росла, каменистое дно было сплошь усыпано белыми и желтыми костями и человеческими, эльфийскими и лошадиными черепами с пустыми глазницами. Стояла мертвая тишина, изредка нарушаемая пронзительными криками стервятников. Наверное, можно было бы сказать, что вокруг ни души, если бы не постоянное ощущение, что тысячи глаз смотрят на меня со всех сторон.