Произвольная программа
- Это тебе, - Она протянула конверт, резко одернула руку, как будто в ней было что-то очень горячее, так же резко отвернулась, замерла. А потом внезапно пошла по комнате, квартире. Собирала вещи. Шкаф-тряпка-чемодан. Резкие скомканные движения. Раньше она так же, нервничая, суетилась перед самым выходом на ковер. В самом начале, когда они только познакомились, - она была художественной гимнасткой (подавала, кстати, неплохие надежды), он журналистом (даже пару раз упомянул ее в своих заметках).
А он так и стоял, скомкав конец конверта, неотрывно следя за ней. Хлопнула чемоданом, дверью. Отстучалась по лестнице затихая внизу.
Он сел в кресло, открыл конверт. На колени упал листок. «Ухожу». Встал. Сел. Встал. Прошелся по комнате. Уткнулся в стенку с семейными фотографиями.
Они отвели целую стенку под семейные фотографии, такие видели в западных кинофильмах.
- Очень хорошая традиция, - сказал тогда он.
- Ой, у нас так много хороших фотографий, - заулыбалась она, - Надо обязательно распечатать, нечего хранить на компьютере, еще хард накроется.
- Что накроется? - повалил ее со смехом на кровать, - Да ты у меня просто системный администратор несостоявшийся.
Раньше они любили валиться на кровать. Часто. И просто так, и что-то задумав этакое, не для всех.
Вот они в день свадьбы - такие счастливые. Вот во время медового месяца - все то же самое, но еще и загорелые. Вот с обоими пацанами - все то же самое, но вчетвером. Счастливая показательная семья. Такая же, как семья его и ее родителей – вот их фотографии.
Почему «Ухожу»? Зачем «Ухожу»? Опять? Конечно же, что-то происходит, и довольно давно. Он не мог не чувствовать того, что не чувствовала она. Сначала они спорили фанатично с ором на весь дом. И даже отправляли друг друга к матерям. А потом старались уже не ввязываться, а затем и вовсе молчать. Они постепенно находили свое решение.
Она не стала чемпионкой, хотя подавала надежды.
- А я так и не стал главным редактором. Чего же нам не хватало?
Как-то так получилось, что ему не хватало её, а ей не хватало его. А ведь практически не расставались. Помимо чисто физической близости и нахождения рядом было что-то глубже.
- Не хватало энергии? Страсти? Любви к жизни? Друг к другу? К себе?
Постоянно хотелось чего-то для себя. Друзья часто звали его то на рыбалку, то оффроад, то в мототур по городам, еще куда-то. Он был заядлым байкером. А она вроде была не против: «Конечно, езжай. Отдохни там хорошо». А по возвращению, и он это знал – так было всегда, его ждал пренепременный скандал и колкая обида, что «ему там было хорошо».
- А я?
- А что ты хочешь?
- Мне всего достаточно.
Что ей было хорошо, а что нет, он за эти годы так и не расшифровал. А непонимание росло.
Вот она на ковре. Стройная, как струна.
- Интересно, почему она так и не стала чемпионкой? Чего не хватило? Может, чтобы как раз «мне этого мало»?
Он сунул листок в нагрудный карман кожаной куртки, встал. У двери уже развернулся, снял обручальное кольцо, вышел.
- Давно звали. Наконец-то.
Он прислушался к этому чувству.
- Наконец-то.
Сквозь боль непонимания прорвалось что-то теплое.
- Я хотел. Я сделаю.
Сел на мотоцикл и помчался. Вот так сразу. Как пружина, которую давно держали, а тут спустили.
Полторы тысячи километров пролетели со свистом. Дорога хорошая, светает рано, темнеет поздно. Байк задорно рычит, откликается на акселератор. Колеса глотают разметку. Под курткой его распирает, как пацана. Заорал в небо в унисон с мотором:
- Ааааа!
А за перевалом, еще чуть-чуть и среди холмов синевой блеснуло море. Оно окутывает тут же влагой, запахом кипарисов и соленых водорослей. Долгий серпантин наперегонки с чайками. Отель где-то в окрестностях аэропорта. Устал. Но теперь нет ничего, что бы тянуло вниз – ни чемодана, ни уныния. Проснулся, вышел на балкон с видом на набережную.
- Здравствуй, море.
День только начинался.
За завтраком теперь он обращал внимание на всех женщин, входящих в отель – от его столика видна была центральная дверь. Мог позволить. Туда-сюда томно вышагивали одинокие в парео, длиннополых шляпах и темных очках. На пляж. С пляжа.
- Женщины, - отчего-то грустно усмехнулся.
Они тут свободны. Ни проблем, ни забот. Обнажают тела. Душа. Выпускают страсть. Тут каждая выходит из пены морской, как Афродита. И ждет, когда появится мужчина.
- Просто.
Что-то изменилось вдруг в этой радужной картине. В фойе вошла женщина в строгом сером костюме. Он отреагировал внезапно:
- Позвольте, помогу донести Ваши вещи.