- Станислав Михайлович, милейший, но ведь в Уральском регионе и так много предприятий, зачем ещё вкладываться?
- Да, очень много, но они все слабенькие, малоразвитые. Отдача от тех мест может стать в десятки раз больше, что приведёт к снижению себестоимости продукции. Наш Урал подобен Кривбассу для Киевского княжества.
Действительно, западный уголок империи сделал многое для своего развития, превращаясь в индустриальную страну европейского уровня. Георгий Первый позволил Дурново начать частичный экспорт металлопроката в Европу и собирался увеличить выпуск средств малой механизации для аграрных стран. А Николаев и Херсон уже догоняли по кораблестроительной мощи даже Петербург, превосходя того по качеству продукции. Ну, а по свекольному сахару вообще возглавляли мировой список поставщиков. Под Запорожьем был построен секретный завод по изготовлению броневиков для армии будущего и такой же, только на Урале, предлагал организовать Стас.
- Жаль, что средств не хватает, а то и под Курском можно мощный металлургический комплекс создать. Сталь, всё-таки, основа нынешней цивилизации.
- Да вроде и так всё хорошо, может армию наконец-то начать дополнительно финансировать? Всё-таки международный престиж важен.
- Чтобы создать новую армию, сильную и прекрасно оснащённую, нужны развитая наука и сильная промышленность. А значит и новые, качественные станки и прочее оборудование, чтобы рабочий за восемь часов мог сделать то, на что он тратит ныне десять-одиннадцать.
Этого Михаил Второй до сих пор не хотел понимать - людишек много, значит просто побольше однотипных фабрик и заводов следует построить. Ну, или тех же станков изготовить, которые имеются.
- Не получится, ваше величество, экстенсификация устарела, как путь развития. Улучшение машинерии не только сократит трудозатраты, но и ослабит социальную напряжённость. Прислушайтесь к тому, чего требуют на стачках, "сокращение рабочего дня" в первую очередь.
- Однако вроде полиции и жандармов хватает, чтобы заткнуть отдельных смутьянов.
Царь, по молодости, ошибался насчёт "отдельных" - рабочее движение росло и могло привести к бунтам и мятежам. Ему, вообще-то, всё больше хотелось править самолично, по своим канонам, взглядам и желанием. Тем более, финансы есть! Теперь хочется, чтобы Европа считалась и опасалась русской мощи. Чтобы не на Хоккайдо, где воевать не с кем оказалось, а куда-нибудь мощным флотом, да с дружеским визитом! Сразу пойдут разговоры и посыплются предложения о военных союзах - слабым дружбу не предлагают, их не замечают. Устал Мишкин постоянно оглядываться, чтобы чего-нибудь не натворить, да экономить каждый казённый рубль. Сейчас, после победы, нужно развить успех любой ценой. А этого можно добиться, начав большую линкорную программу. Самое время показать миру себя и возможности империи! Может отдалить Клюева куда-нибудь в Криворожье, чтобы от осторожных советов избавиться? Тогда и Куропаткина можно снять с министерского поста, а то тот лишь о вопросах снабжения думает, а не о силе армии. Главное, чтобы матушка не возражала слишком усердно - надоело чувствовать себя мальчиком, а не мужем.
Мысли Клюева текли в том же направлении. Социальная напряжённость хоть и снизилась, но тлела потихоньку, а некоторые партии и сообщества вели свою разлагающую политику. Само собой напевалось "…разрушим до основанья, а затем…" - и никуда от тревоги не деться. Хорошо, хоть в княжестве не возникало недовольства, а всех агитаторов тут же сдавали жандармам. Всё-таки повысившийся уровень жизни сыграл свою роль. Может бросить Россию, да переехать к Георгию? А то достали уже все эти шепотки за спиной, да вечные наговоры. Впрочем, надоел и Михаил, несогласный с оборонительной доктриной, позволившей вытащить страну в самый последний момент. А ещё лучше отделиться, к чертям собачьим, от империи и пусть делают то, что считают нужным. Заодно, и Куропаткина забрать в Киев - пусть организует интендантское качество, как он умеет.
Огромная страна, как всегда, зависела от личных желаний её руководителей…
Глава десятая.
Конгресс Штатов упорствовал, цепляясь за последний довод - военные и так слишком много денег тратят на войны и вооружение. Сначала, мол, нужно попользовать старый военный флот и лишь потом строить новый - водоизмещение не поднимем, а деньги дадим лишь на перевооружение. Америка проводила экспансию торговую, производя массами качественные товары и продавая их по более дешёвым ценам, чем аналогичные у конкурентов из других стран. А в связи с предстоящими расходами на строительство Панамского Канала - Рузвельта и вояк просто отодвинули на потом. На переоснащение броненосцев выделили двадцать миллионов долларов, да и то скрепя сердце. Единственное, что смог выдавить президент - союз с государством Половец, а следовательно официальное признание этой страны. Довод, особенно учитывая подтвердившуюся мощь флота и давно знакомое превосходство наземных сил, посчитали убедительным. Денег-то платить не нужно!
Абдул-Хамид Второй желал своей Османской империи лишь добра, да святится имя его, и решил продать кусочек, наполненный вечной головной болью. Албанцы безостановочно бунтовали, особенно на севере своей страны. Черногорцы, знатно разбогатевшие на охранном, фармацевтическом и нефтеперерабатывающем бизнесах, готовы были выкупить территорию до самой Тираны. Естественно, включая порт Дуррес, где имели определённые интересы. В принципе, всё упиралось лишь в цену сделки: князь Никола Первый приготовил к оплате сумму, эквивалентную двум миллионам фунтов, а девяносто девятый халиф мечтал о четырёх. Очень уж хотелось украсить флот сразу двумя линкорами! Мечтать не вредно, пока до турецкого владыки не дошло, что чем дольше он торгуется - тем меньше остаётся верфей в мире, где можно заказать такие корабли. В итоге, в конце 1903-го года договор подписали и платежи провели. Черногорская армия занялась отселением албанцев с их собственных земель, как это было сделано на лоскуте до Дрина, взятом когда-то в аренду.
Австро-Венгрия попробовала возмутиться по поводу усиления одного из балканоидов, но линкорная программа вытягивала все средства из бюджета. А обойтись без дешёвых черногорских лекарств и пластиков уже не получалось - своё производство выйдет дороже. Никто в конституционной Европе, в столь ответственный период выбивания средств на новые военно-морские программы, не хотел повышения цен на товары массового потребления. Экономика определяла политику! Даже собратья по Тройственному Союзу махнули рукой на географические изменения малых стран - черногорцам осталось лишь воспользоваться моментом и убедить их пересмотреть условия Берлинского Трактата, то есть разрешить княжеству иметь свой флот. А значит и производить на верфях военные корабли, пусть для той же Европы. Линкоры слишком долго строятся - значит требуется больше судостроителей, элементарно?
Франция, потерявшая де-факто, Россию, как союзника - стремилась заключить хоть какую-нибудь "антанту" с той же Британией. Тем более, что обеим державам было что делить и в Африке, и возле Канады. Взаимное мытьё рук класса "ты мне, я тебе" вполне подходило для сближения, проще разграничить интересы путём обмена или взаимоуступок, чем бодаться по каждому непринципиальному нью-фаундленду. Очередной шаг к конфронтации с Тройственным союзом выглядел, как попытка защитить себя от возможной агрессии и усилил желание вооружиться по максимуму. Теперь следовало обзавестись союзниками среди третьих стран и ради этого французское правительство признало небольшое русское государство в Тихом океане. Сразу отправили представителя обсудить возможное сотрудничество с Беловичем и вероятные договоренности о совместных военных действиях на случай общей беды.