Бонцы относили магию к неотъемлемой части существования всего живого, которая является своего рода регулятором жизненной активности животных, растений и вообще всех явлений природы.
Однако во времена расцвета Тибетской Империи адепты раннего бон предпочитали самый эффективный вид магической практики — «магию крови». Речь идет даже не о кровавых человеческих жертвоприношениях, а просто о массовых убийствах и казнях, которые они совершали. Тибетская армия в начале первого тысячелетия состояла целиком из бонцев. Захватывали и грабили не только небольшие окрестные государства, но и вторгались глубоко в Китай. Одно упоминание о бонской армии наводило ужас на жителей тибетского нагорья и Малой Азии. В городах, которым не повезло быть захваченными, почти не оставалось выживших. Это было не только уничтожением врага, но и ритуальным магическим действием. Один умный монах когда-то писал, что человек, совершающий убийство, часто испытывает состояние, подобное молитвенному экстазу. Словно причиняемая им смерть на мгновение открывает врата в иные сферы, давая почувствовать связь с кем-то или с чем-то потусторонним. И люди часто убивают, опьяненные этим состоянием, инстинктивно пытаясь постигнуть то неведомое, что ждет их самих после смерти. В практике шаманов смерть, причиняемая ритуальным орудием, открывает им прямой доступ к потусторонним силам. И они делают это осознанно, накапливая и используя силу, которую дает им смерть жертвы.
— Как майя… — вставил я свое замечание.
Эрик вопросительно посмотрел на меня.
— Цивилизацию майя ученые считают высокоразвитой, — пояснил я. — Астрономия, математика, письменность. В то же время — массовые жертвоприношения с вырезанием сердец и отрубанием голов.
Эрик удовлетворенно кивнул:
— Да, как майя, как шумеры… как все мы…
— Если, как ты сказал, Тонпа Шенраб принес в Тибет не только магическое искусство, но и Пути Просветления, отчего бонцы выглядят так кровожадно в твоем описании? Я всегда считал, что просветление ведет к определенному развитию гуманности сознания.
— Подлинное просветление приводит не к гуманности, как ошибочно считают некоторые западные «буддисты», пытаясь понять наставления лам во время своих поездок в Тибет или Непал. Просветление приводит к полной свободе сознания от всего, что делают или чувствуют люди. Сознание, отягощенное гуманизмом, любовью или другими привязанностями, не имеет шансов на просветление. Равно как и сознание, зависимое от убийств и насилия.
Что касается Учения Шенраба Мивоче, то не все сумели понять и принять его Пути. Большинство бонцев всем другим дарам Шенраба предпочли только силу и магическое искусство. Убедившись в том, что люди не состоянии воспринять высшие Пути бон, Тонпа Шенраб стал учить только Четырем Путям Причины, которые касаются собственно магических знаний и физических отношений человека с природой и с другими мирами. Пути Пяти Плодов, или Пяти Результатов, которые относятся к последующим жизням, он оставил для будущего, когда люди будут готовы.
Что касается «кровожадности» бонцев, то это и было связано с тем, что до появления Учителя все реальности существований были смешаны друг с другом. Мир людей приходилось делить с демонами, природными духами и дэвами. В первую очередь, Шенраб разделил миры существования, но границы этих областей оставались размытыми. Многие сущности, захваченные актом деяния Шенраба, оказались запертыми в мире живых. Еще не одно столетие физически воплощенные в нашем мире силой Тонпа Шенраба демоны, природные духи и дэвы воевали между собой и людьми. Поэтому первое поколение учеников Шенраба было наделено силой бороться и управлять этими созданиями для защиты людей. Может быть, это явилось одной из причин того, что для бонца разница между жизнью или смертью тела в нашем мире вообще не имела значения. И страх, который впоследствии внушала тибетская армия, в значительной степени был основан на магических техниках священников, применяемых во время войн. Есть упоминания о том, что, открывая проходы в нижний мир, бонцы выпускали на врага демонов, которые живьем утаскивали солдат противника в свои области обитания. Ужас вечного существования в мире демонов без какой-либо надежды на перерождение был самым мощным оружием бонской армии.