Согласно карте, дорога бежала, практически строго на юг, вокруг пустыни, и углублялась в Мали. Первое место, где мы могли бы добыть воду, была точка под названием Борджи-Перез, на четырехсотпятидесятой мильной отметке. Путь был разбит на Пост Вейганд и Бадин Кинк — Пост Морис Кортье, находящиеся между Реггани и Борджи-Перезом. Джефф кое-что узнал об этих местах, когда он нас ждал в Алжире.
Когда Сахара подчинялась Франции, в ней был стабильный поток автомашин, направляющийся в близлежащие колонии. Иностранным Легионом было построено две путевых станции, чтобы позволить путешественникам на время прекратить свои странствия, произвести ремонтные работы, пополнить запасы топлива и воды. Перед продолжением своих странствий все путешественники были обязаны зарегистрироваться в Реггане и сделать вклад, эквивалентный тремстам долларам за машину. Время отправления записывалось и передавалось по радио на другой пост, фиксация времени позволяла путешественникам знать, когда транспорт перемещается из одного места в другое. Триста долларов были рассчитаны на то, чтобы покрыть затраты путешественников так, чтобы Французское правительство не несло убытков. По прибытию в Гао деньги возвращались.
Существовало несколько фактов, которые делали эти предосторожности необходимыми. Начиная с конца девятнадцатого века, когда Сахара официально стала французской территорией, в ней погибло более двух тысяч человек. Гораздо большее количество людей пропали безвести, и считались за умерших. Здешняя невероятная жара — самая лютая на земле. Легко одетый человек, упавший в обморок на открытом солнце в час дня, уже через двадцать минут умрет от обезвоживания. Человек без головного убора может получить солнечный удар, непоправимое повреждение мозга или даже умереть после часа на полуденной жаре. Каждый путешественник должен иметь с собой пять галлонов воды на день. Пересечение Сахары следует подразумевать серьезным делом.
Когда Франция оставила свои колонии в Африке, новое Алжирское правительство покинуло свои посты в пустыне и сняло все запреты на путешествия. Мы официально считались покинувшими Алжир в Адраре, и теперь были предоставлены сами себе.
Мы пересекали пустыню на свой страх и риск, и никто здесь не станет нас искать, если мы никогда не вернемся. Будучи уверенными в своих автомобилях, мы не боялись того, что нас ждало. Но между тем, как и солдатам перед боем, нам, несомненно, было о чем подумать.
Нашей целью на первую ночь была заброшенная путевая станция Пост Морис Кортье, который был в двух третях всего расстояния от нас, или в трехстах милях. Если бы мы смогли добраться туда до рассвета, у нас было бы укрытие, и на следующую ночь нам осталось бы всего 150 миль до колодца в Борджи-Перез. Самая трудная часть путешествия была бы тогда позади.
Порой piste (дорога) была просто ужасна. Пятьдесят лет тяжелых грузоперевозок и халатное отношение превратили ее в смешение борозд, канав и выбоин. Зыбучий песок покрывал дорогу в бесчисленных местах будто слоем хорошей пудры, глубиной, чаще всего, в 18 дюймов и протяженностью более двухсот футов. Наши неприятности начинались в одной из этих сухих топей.
Мы проехали, вероятно, около двадцати миль. Джефф был за рулем и Лендровер бежал примерно на четверть мили впереди микроавтобуса. Езда по мягкому песку создавала ощущение, будто во всех четырех шинах одновременно упало давление. Джефф переключился с четвертой передачи на третью, а потом и на вторую, чтобы получить больше тяги, потом он попробовал езду с полным приводом. С завывающим мотором, и с закапывающимися передними колесами мы медленно выехали из песка на нормальную дорогу.
«Думаю, нам лучше посидеть и посмотреть, как они проедут», — сказал Джефф, как только отъехал в сторону и включил нейтральную передачу. Мы вышли и смотрели на приближающиеся передние двухсторонние фары машины. Как только ревущий микроавтобус коснулся песка, он поднял такой всплеск, будто ехал по воде, его качало из стороны в сторону. Это продолжалось все медленнее и медленнее, пока машина не начала буксовать. Как только она остановилась, пыль взметнулась вокруг передних фар плотными тучами. Ганс уже был снаружи и обследовал заднюю часть автобуса погрузившуюся в песок.
Не говоря, ни слова Джефф вернулся в Ровер, и начал его вытаскивать. Я подошел к машине и спросил Германа, есть ли у них буксировочный трос. Он у них был, и пока Гельмут рылся в поисках троса, все собрались в круг и посмотрели на колеса. Они утонули в песке по самую раму, и были едва заметны.