Счастливый отец не мог осознать того факта, что он только что повторно стал отцом. Узумаки трясущимися руками привычно потянулся за трубкой, но, покосившись на Кушину и ее новорожденных детей, попытался успокоиться менее привычными способами. Детей поднесли к матери, ее глаза сияли. Мягко улыбнувшись, женщина произнесла: — Наконец-то я вас увидела!
— Ну будет тебе, у тебя еще много времени впереди, — женщина унесла детей и уложила их в специальные кроватки.
Намикадзе подошел к лежавшей жене и аккуратно взял ее за руку:
— Дорогая, ты как себя чувствуешь?
— Хорошо.
— Спасибо, — Четвертый ласково смотрел на женщину, подарившую ему детей. — И так после твоих родов мы можем полностью запечатать девятихвостого! Тору! — Минато только успел позвать мастера, как услышал крики у себя за спиной.
— Минато, Четвертый Хокаге, забери своего друга, и отойдите от джинчуурики, — неизвестный шиноби держал на руках новорождённого сына Намикадзе и заставлял повиноваться, угрожая ребенку. — Иначе жизнь его закончится, так и не успев начаться!
«Как? Как он нашел это место и прошел через барьер?» — билась мысль в голове Минато.
— Хорошо! Мы отходим, только успокойся, — Четвертый старался понять, кто находится перед ним. Лицо скрывала маска одного из АНБУ, что защищали барьер.
«Значит, там он тоже всех убил», — пронеслась мысль в голове блондина.
Обычные одежда и защитная амуниция не давали никаких ориентиров.
— Минато! — закричала Кушина.
Бросив взгляд на жену, мужчина увидел, что печать стала раскрываться. — «Плохо!»
Тору раздраженно разглядывал незнакомца, что посмел назвать его другом Четвертого, он просто дядя его жены, да если бы не это… Привычные мысли позволяли отвлечься от плачевной ситуации: ребенок в заложниках, Кушина не дееспособна, лис вот-вот вырвется, а они вынуждены подчинятся убийце! Узумаки осторожно отошел в угол, где он заранее установил барьер подавления собственной разработки, чтобы незаметно включить его.
Удерживая кунай возле лица ребенка, неизвестный подошел к джичуурики, чакра кьюби уже начала покидать ее тело. Скоро демон возродится.
— Желаю вам хорошо провести время, а мне пора, — таковы были последние слова, слетевшие с уст нападавшего.
Где-то внутри горы послышался взрыв, затем еще один, и вот уже потолок над ними начал рушится. Минато резко переместился к Кушине. Он давно поставил на нее печать для перемещения, и теперь она пригодилась. Быстро выхватив ребенка из рук похитителя и оттолкнув его ногой, он переместился вместе с ребенком в убежище. Аккуратно положив его на кровать, он переместился обратно.
— Тору, где он?
— Не знаю, я в этой пыли не вижу даже собственную руку! А ты спрашиваешь о каком-то левом мужике, но я поставил на него печать обездвиживания. Правда он ее уже снял, — раздраженно ответил Узумаки. — И кстати, ты не забыл, что у тебя тут было два ребенка? — севшим голосом спросил он.
— Тору, я отвлеку его. Ты должен помочь Кушине! — заметив краем глаза дядю своей жены, Минато немного успокоился, когда нужно было быть серьезным, ему можно было доверять.
— За собой следи, — привычно огрызнулся Тору. Он уже активировал свой барьер, но тот не помогал. Чакра демона все так же просачивалась наружу и уже успела сформировать покров биджу. Печать на животе Кушины полностью раскрылась, и из чакры начал формироваться лис. Намикадзе в это время пытался сдержать явно рвущегося к ребенку шиноби. Но демон успел первым. В этой маленькой пещере было мало места для воплощения огромного монстра, и гора начала рушиться. Минато, оценив шансы на спасение, бросил кунай в сторону ребенка, а сам переместился к жене. Быстро подхватив ее на руки, он телепортировался к кунаю, но не успел. В последнюю секунду на глазах у отца шиноби перерезал тому шею и растворился в камне. Свод обрушился, и Намикадзе переместился на поверхность. Аккуратно положив бессознательную супругу на траву, Четвертый обернулся.
</emphasis
>
Огромные яростные глаза, как два огненных шара, полыхают лютой ненавистью. Девять хвостов развиваются в смертельном танце. Звериный рык вселяет в душу страх, заставляет мелко дрожать тело. Плотная аура ярости почти физически давит на сознание, и ты испытываешь смертельную слабость, безнадежную обреченность. Поднявшаяся пыль скрывает истинный размер демона, но даже нынешние габариты подавляют физически и духовно…
</emphasis
>
Чудовищный рев разрывает перепонки, и звуковая волна разносит ближайший квартал. В воздухе летает пыль и мелкий мусор, все что осталось — крики и плачь…
— Это же… Кьюби! Быть не может!
— А-а-а! Нет! Мой ребенок!
— Помогите!
Тягостные минуты, когда твоя любимая из последних сил удерживает цепями чакры разбушевавшегося лиса, но ее силы заканчиваются. После тяжелых родов и извлечения лиса Кушина выглядела совсем плохо, и цепи чакры вытягивали из нее уже саму жизнь.
— Кушина, ты должна прекратить, — отрывисто бросил Минато, заметив, что «серая тень» уже пришел помочь. Женщина лишь слабо кивнула, говорить она была уже не способна.
Выбравшиеся из-под завалов мастер фуиндзюцу отрывисто спросил: — Где твой ребенок Намикадзе? Мне кажется, он приходил специально за твоим ребенком!
Глаза Четвертого источали горечь и пустоту: — В убежище.
Он даже не дрогнул, когда подумал: «Мертв!»
— У тебя есть еще один сын, Намикадзе!
Когда до Хокаге дошло, то только белый дымок напоминал о том, что тут кто-то стоял.
— А теперь, техника удержания десяти столбов! — из земли появились огромные арки, что сковали лиса, но не смогли обездвижить совсем.
— Девочка моя… — Тору нерешительно сбился, он первый раз видел свою племянницу такой… безжизненной. — Ты должна перестать его сдерживать, я смогу его удержать. Ты же веришь мне?
Кушина слабо улыбнулась и отпустила цепи. В то же мгновение тысячи печатей оплели лиса со всех сторон: — Ну вот видишь?
Когда женщина обессиленно опустилась на землю, ее подхватил Четвертый. Взглянув на Узумаки Тору и увидев его кивок: «Справлюсь!», Минато переместился вместе с Кушиной в убежище, что сделал на всякий случай и иногда отрабатывал на нем новые печати.
«Все-таки понадобилось, — горькая ирония, — но я Хокаге и могу спрятать здесь только свою семью!»
Косой свет луны падает из круглого окна, освещая небольшую комнату. Деревянный пол стены и большие стволы деревьев, поддерживающие сводчатый потолок. Все в этой комнате было покрыто печатями, они начинались на полу и, закручиваясь по колоннам и стенам, сходились на потолке. Они несли в себе всевозможные функции, но основные функции — защита и сокрытие. В помещении находилась только кровать со специальными бортиками, чтобы маленькие дети не могли с нее упасть. В центре комнаты, как раз над головой у Намикадзе, подвешенный на веревке раскачивался кунай летящего бога грома.
— Почему… Минато? — тихим срывающимся голосом спросила Кушина. Запавшие глаза ели находят Минато в темноте, руки безвольно повисли, сил не осталось даже на то, чтобы дышать.
— Тише, побудь с Таро и… Фудо, — ответил Хокаге, аккуратно укладывая жену на кровать лицом к спящему Фудо и тихо сидящему там же брату. Первенец был ужасно напуган, но старался не показывать этого, понимая своим маленьким сердечком что сейчас не время и добросовестно присматривая за младшим братом. Минато погрузил младенца в сон с помощью печати. Таро ничего не спрашивал и ничего не говорил.
«Как же сильно сегодняшний день заставил его повзрослеть? — ужаснулся Четвертый, внезапно понимая, что даже для потомка клана Узумаки, которые взрослеют медленнее других детей шиноби, это ненормально!